Дверь осторожно открылась, и, оставляя на жёлтом линолеуме кровавые следы, вошел Антон без кожи.
Стерильная чистота, белый свет.
Девушка в белоснежном халате похожа на ангела:
– Вы к Марине Валентиновне? Присядьте на секундочку, доктор сейчас вас примет… – и упорхнул ангел. Скрылся за бесшумной дверью.
Антон улыбнулся, но присаживаться не стал: все кресла кровью перепачкаешь.
Марина появилась через три минуты:
– Привет, проходи, я сейчас. Линолеум не пачкай, иди, вот по тряпкам… Леночка, киньте ему под ноги тряпки!
– Какие тряпки, Марина Валентиновна?
– Самые модные, самые новые! Что там ты вчера принесла из бутика?
– Но там я сапожки купила для осени… и кофточку такую синюю… и крем.
– Синюю кофточку? Фу, пошлость какая! Кидай всё это ему под ноги… Нет, постой… Сапожки? А ну, дай… Какой у тебя размер ноги?
– 38… Но вы же…
– Заткнись! Антон, у тебя обувь какого размера?
– 43.
– На, вот, попробуй одеть.
– Но они мне малы будут…
– Ничего, натяни на сколько сможешь… главное – линолеум не запачкаешь.
– Но я сапожки испорчу.
– Испортишь – и хуй с ними! – твердо стояла на своем Марина Валентиновна.
– Но я… – заикнулся было «ангел».
– А ты вообще молчи, тварь! – прикрикнула докторша, швыряя сапоги Антону в голову, – Ты еще разговоры тут разговаривать будешь! Ишь, сучка… вы на неё посмотрите! Права качать! Она права качать будет! Да я тебя, блядюгу немытую, саму укачаю так, что мало не покажется!
– Что ты говоришь? Что ты говоришь, тварь тупая? – Антон, подошел к ней, волоча сапоги как ласты, – Ты вообще соображаешь, что ты говоришь? Ты кому это говоришь, сучара? В чем она перед тобой провинилась? В том, что красиво одеться любит? В том, что хочет быть красивой? А ты – не хочешь быть красивой?! Не хочешь?! Да я тебе жопу порву за такие вещи!… А ну, иди сюда! – он неожиданно рванулся вперед и схватил Марину за руку повыше локтя.
– Ах ты… Пусти!… Пусти, блядь! – она шипела и извивалась как кошка.
Выбрав момент, она выскользнула из его кровавых и поэтому склизких объятий и отскочила, брезгливо скривив рот:
– Ты, пидарюга, на кого батон крошишь?
Антон опомнился, встал по стойке смирно. Тяжело дыша, он краем глаза следил за девушкой. «Ангел», утирая слёзы, упорхнул из кабинета.
– Вот и проваливай, блядюга! – свирепо выкрикнула ей вслед Марина Валентиновна, и, взяв Антона за липкий подбородок, зашипела ему в лицо: – Ты что, мразь такая, бунтовать задумал? Против Госпожи бунтовать задумал?! Да я тебя, вошь, в собственном говне твоем зажарю! Закопчу, блядь, как козявку!…
А ну, на колени!!!
Кожи лишился, а пизду лизать не разучился? Отвечай!!!
– Не разучился… – пролепетал Антон.
Дрожа, он упал на колени и зарылся багровым лицом в складках её халата.
– Подожди, я сниму тут… – доктор вынимала из-под себя трусики, – Вот. Только не торопись. Не давай мне кончить слишком быстро.
Антон мелко закивал и принялся за дело.
