Стрелки настенных часов слились на 12-ти, когда в дверь позвонили.
– Вместе пойдем? – спросил Макар, отгоняя муху.
– А чё, давай вместе… – поднялся Серпило, подтягивая тренировочные.
Они прошли в прихожую. Кот Басмач отвлёкся от тарелки с головами креветок, проводил братьев взглядом желтых немигающих глаз.
Макар крутанул вертушку замка.
На пороге стояла женщина лет 25-ти. Высокая, костлявая, с большим пухлым ртом и метлой мелированных волос. На ней была футболка, босоножки и короткая юбка-стрэйч. В руках сумочка.
– Ну, привет. Проходи. – Макар показал ей рукой вглубь квартиры.
Они прошли в комнату.
– Катя. – представилась девица, почесав предплечье.
От неё пахло дешевыми духами и потом.
– Макар. А это – Серпило.
– Так чё, вас двое, значит?
– Да, ну а чё, вроде договорились же…
– Да, не, всё нормально… – Катерина поставила сумочку на подоконник, сняла футболку, трусы; выдавила на пальцы порцию любриканта, поставив ногу на стул, смочила промежность, – Юбку снимать?
– Да, а чё?
– Ничё… некоторым нравится, когда в юбке.
– Да не, мы это… по–простому, – улыбнулся Макар, раздеваясь.
Серпило уже разделся и щупал головку сильно возбужденного члена, покачивающуюся на большом веретенообразном стебле.
– Только мы, это… без резины можно? Договаривались вроде… – он протянул ей сложенную пополам купюру.
Она взяла, развернула, пощупала.
– Ой, ребята… смотрите… я – девушка чистая… подхвачу чего от вас…
– Да мы семейные, в натуре! – Макар по-детски скривил лицо.
– Знаем мы таких семейных… Ладно. Ну, чё? Кто первый? Или оба сразу?
– Не, ты, знаешь че, ложись на диван сюда вот, и мы по очереди. – Макар застелил тахту полотенцем. Хуй его яростно стоял.
В комнату заглянул кот Басмач, зевнул, потянулся, побрел по коридору в ванную.
– Только тут такая вещь, слушай… – Макар достал из кармана секундомер, щелкнул кнопкой, – Мы с братом моим, короче, поспорили… Или, вернее сказать, такое дело. В общем, мы быстро кончаем, когда ебемся. Буквально несколько секунд – и всё. И мы давно уже боремся с этим делом. И небезуспешно. Уже можем больше двух минут продержаться… я могу… 2 минуты и 07 секунд, если точнее. И вот мы иногда устраиваем такие соревнования, кто дольше продержится. Вызываем девочку платную… ну, типа тебя, то есть… вот, и ебем её по очереди, а время засекаем на секундомере. И кто дольше продержится. И без резины, чтоб всё по честному.
– Ясно всё с вами, – ощерилась Катя, подтягивая к мелкой груди мослы коленей и проводя рукой по сочащемуся зеву вульвы, – Спортсмены, блин… Ну, давайте, кто первый?
– Я… – Отозвался Серпило, вставая на колени так, что торчавший елдак его оказался точно напротив склизко-розовой щели, – Макар, вставляю…
Слегка поморщась, он вошел в неё осторожными толчками.
Макар щелкнул кнопкой секундомера:
– Ты не стой, а еби, давай. Если не будешь двигаться, я время остановлю!
– Мы так не договаривались! – шумно запротестовал Серпило, пытаясь этим спором оттянуть начавшую подступать уже судорогу оргазма.
Она была еще далеко, но по изрядному опыту Серпило чуял её приближение. Какое–то уверенное ощущение под яйцами. Глухое знание, слепящее мужество духа. Дающее клич волной жгучей сладости. Переключающее стрелки, и пускающее под откос локомотив извержения.
Макар понял его хитрость и замолчал, следя за стрелкой.
Серпило посмотрел на лицо Катерины. Матовый блеск скул, губы натянуты, кварц спелых зубов, веки дрожат, дыхание шумное, временами переходящее в стон.
Он решил прибегнуть к своей тайной заготовке: петь про себя с закрытыми глазами песню Башлачева «Некому берёзу заломати». Последнее время здорово помогало.
Включив в голове музыку, он задвигался, размеренно дыша.
…Вы снимали с дерева стружку:
Мы пускали корни по новой;
Вы кидали медну полушку,
Да мимо нашей шапки терновой…
Но вот… вот… вот отчетливо встрепенулась простата; яйца зашевелились, готовясь к финальной стыковке… Серпило надул очко, зажмурившись и двигая губами:
…Города цветут синяками,
Да деревни – сыпью чумною…
Катя застонала сильнее, лицо её залил румянец. Неожиданно она выпрямила ногу, так, что в глубоко и размеренно дышащие ноздри Серпило проник пряный душок её с вечера не мытых ступней.
– Мммм… – увязшим мулом замычал Серпило, сдавая задом и ловя лоснящийся член костлявой ладонью.
Мутной струей ударило семя. Катя хихикала, заслоняя лицо руками.
– 2 минуты 38 секунд! – махнул секундомером Макар, – Неплохой результат!
Серпило еще кончал, роняя последние клейкие капли.
Макар передал ему секундомер, подошел, деловито положил ноги Катерины себе на плечи:
– Давай, пошел!
– Ты вставь, тогда я нажму! – отвел руку с секундомером Серпило.
– Да я вставил уже! – пытаясь по его примеру заглушить похоть гневом, Макар шлёпнул Катю ладонью по заднице.
– Вставил – еби! – Серпило щелкнул кнопкой.
– И… и ебу… ебу…
– Да, да, еби, еби меня! Еби меня как трактор, еби как самосвал! Еби, как папа в детстве собак в очко ебал!… – запричитала вдруг Катя, проворно двигая лобком и натирая клитор.
– А! Сука!… Заткнись! Сука! – страшно закричал Макар – Катя резко отпрянула.
Выпрыгнула кверху надутая как клоп кровью залупа, ручьем полилась на мошонку сперма.
– И минуты не дотянул! – торжествовал Серпило, – 54 секунды – ваш результат, сэр! Ха–хаа… А еще хвастался… я, больше 2–х минут…
– Заткнись! – прошипел помидорный Макар, – Она специально! Специально, сука! Это ты её подучил! Ты!
– Чего подучил? Ты чего бредишь?!
– Подучил, чтобы она кричала! Еби меня, еби, чтоб кричала! Ты знаешь, что я сразу кончаю, когда бабы говорят это!
– А ты, в таком случае, подучил её сунуть мне ногу в лицо! – угрожающе повысил голос Серпило, – Ты тоже знаешь, что я тащусь от женских ступней, и как они пахнут! А она мне ногой по лицу провела!
– Ничего я не учил!… – Макара всего трясло, без сил он опустился на корточки и закрыл лицо руками.
– Ну, короче, видишь – проиграл мой брат соревнование! – пояснил Кате Серпило, беря с полки серп.
– И чё?
– А вот чё! – он наклонился над Макаром, ловко просунул лезвие серпа ему под подбородок, уперся ладонью в затылок, а другую руку – с серпом – резко потянул на себя.
Кровь прянула как убежавший борщ. Катерина вскрикнула и задрожала.
Серпило еще раз рванул лезвием, а затем пнул Макара коленом в спину.
Тот завалился на бок. Он страшно хрипел, нелепо копошась пальцами в искромсанной глотке.
– Ты чё сделал, пидор? Ты ж его убил! – взвизгнула Катя, вскакивая и отбегая спиной к окну.
По ногам её текла моча со спермой.
– Так он мне проспорил! Всё по уговору! – улыбнулся Серпило, – Давай, ложись… Я тебя еще разок трахну!… Или нет, встань лучше раком!
Катя нехотя развернулась, отклячив мощный продолговатый зад и упершись в колени руками. Серпило подошел сзади, не выпуская серп из рук.
В комнату вошел Басмач, понюхал, и стал слизывать кровь с пола возле подергивающегося в последних конвульсиях Макара.
Серпило послюнил залупу и быстро вошел, сладко подвывая и щерясь. Задвигался, а затем тронул лезвием серпа Кате спину. Засмеялся тот час:
– Ого! Как всё там у тебя сжалось! Ссышь? Хе–хе–хе–хе…
Он ускорил движения. Катя повернула голову и следила за лезвием. Вот Серпило застонал и прижался к ней, мелко трясясь. Она подалась вперед: из вульвы обильно закапала сперма. Серпило помахал увядающим членом, обтер его пальцами, зевнул, развалился на тахте. Катя подтерлась футболкой Макара. Басмач тихо чавкал.
– Курить будешь? – Серпило протянул ей пачку Camel.
– Не, у меня свои… – она достала из сумки Vogue, щелкнула зажигалкой.
– Да ты не ссы… иди ко мне, на диване поваляемся!
– Ниче, я тут постою. – Катя вжалась ягодицами в подоконник.
Они молча курили около минуты.
– Слушай, ты, как тебя там…
– Серпило.
– Ну да, Серпило… – она выпустила дым на срущую муху, – А этот твой друг… то есть, брат… он говорил, что вы давно этим занимаетесь… ну, спорите так, то есть. Отчего ж вы до сих пор оба были живы?
– А кто тебе сказал, что только мы с ним этим занимаемся? – удивился Серпило.
– Да он вроде сказал…
– Нет… ты не правильно поняла. У нас есть клуб. «Перевозбужденец». В интернет можешь зайти посмотреть…
– Перевоз чего?
– Не перевоз, а перевозбужденец. Название клуба такое. Там собираются мужчины, которые очень быстро кончают во время полового акта. Некоторые просто сразу. И соревнуются друг с другом по очереди. Ну, там по договоренности. И многие, многие уже погибли. Я еще очень долго не кончаю, по сравнению с некоторыми из тех, кто там был в членстве…
– В членстве?
– Ну да: были членами клуба. И помогли защите окружающей среды, способствовав своему уничтожению. Ведь кто быстро кончает – это патология. Кончать надо долго, как марафонец… Так что, как говорится, кто быстрее всех кончает, до утра не доживает. Очень много членов погибло. На сайте полный список. Имя члена, его оружие и от какого оружия принял смерть.
– А это зачем? Какое оружие? Серп?
– Серп – это моё оружие. Потому что я – Серпило. У Макара был ПМ – пистолет Макарова. А мой друг Скулятник разбивает молотком человеку скулы. А у Макара был друг Секач. Тут всё и так ясно. Еще на прошлой неделе Сверлухин просверлил голову Зубопяткину. А перед этим Костя перебил Савелию монтировкой кости.
– А Савелий?
– Что Савелий? Савелий умер. Хребет он ему тоже перебил, ёбте…
– Нет, я имею ввиду, какое оружие было у Савелия?
– У Савелия? А хуй знает… гранатомёт, по–моему… а что? – он повернулся к Кате и увидел нацеленный в свою голову ствол Макарова, – Ты чё?! А ну, положь!
– Передай своему остывающему братцу: не надо было на видном месте держать! Он, видать, уже приготовился мозги тебе вышибить, так что ствол на подоконник положил, чтоб был под рукой…
– Ну, и чё ты мне сделаешь? Убьешь, что ли? Но тогда и тебе пиздец: у нас все проститутки, которых мы используем, фиксируются в базе данных. Чтобы потом в случае чего отловить их и спросить по всей строгости.
– Да что ты? Правда? Чего ж тогда вы не отловили Зюбу Гнутую, которая перерезала как свиней ваших Цианида и Сеньку? А Белку Корявую они тоже не нашли? А Белка аж четверых ваших замочила: Матвея, Противного, Удавило и этого, как его…
– Потрошителя. – подсказал Серпило, ковыряя мошонку, – И что тебе про это известно?… Ты… Ты, что… из клуба «Пиздоместь»?
– Угадал, гадёныш, – Катя злорадно ощерилась, не выпуская Серпило из-под прицела, – Кольку Пропирного помнишь? А Толика? А Макса с Чертановской? Они все перед смертью целовали мне ноги, а рядом в это время остывали их кореша. И я давала им лизать ноги… чего ж не сделать человеку последнее одолжение перед смертью? Ноги у меня хороши: подошва гибкая, узкая; пятка сильная, твердая; пальцы длинные, потные… и подъемчик хоть куда… А запах… мммм… хотишь нюхнуть? – она вытянула под стволом босую ступню.
Серпило послушно слез с тахты, встал на колени и, придерживая, понюхал.
– Не вздумай дзюдоиста из себя корчить, или чего там еще! Мигом башку отстрелю! – она пригрозила ему стволом, – Давай теперь, лижи. Всю вылизывай, дочиста!
Серпило принялся старательно вылизывать ей ступню, обсасывать пальцы. При этом он яростно дрочил и вскоре кончил задорными струями жидкого семени.
– Ну, че? Словил кайф? – Катерина взяла его рукой за лицо, приставила ствол к левому глазу.
– Госпожа позволит облизать вторую ногу? – слабо прошептал Серпило.
– Перебьёшся… – Катя спустила курок.
Мозг Серпило брызнул на тахту.
В ушах зазвенело.
Она хотела пристрелить еще кота, но Басмач, словно почуяв угрозу, куда–то спрятался. Она подзывала его, манила отрезанными гениталиями братьев: всё тщетно.
Плюнув, она подмылась, оделась, протерла тряпкой все предметы, до которых в течение своего недолгого визита могла дотронуться, положила пистолет в сумочку и вышла вон.
