Дорогой сын. Этим небольшим посланием пытаюсь дотянуться до тебя. Это мои жадные руки ты видишь во сне - они тянутся к твоему горлу. Тянутся из темноты. Это мой покрытый извилистыми сосудами уд маячит ночью перед лицом твоим, норовя залить твою нежную как девичья пизда пасть обжигающим склизким семенем. Это я, дорогой сын.
Но кто я для тебя? Ты помнишь меня, но то, что ты помнишь - это не я. Это мираж, не я. Ты можешь сказать: мой отец лысый, высокий, со шрамами на руках. Это будет правдой? Подумай. Ты можешь сказать: мой отец сильный, резкий, с запахом ацетона из-под мышек. Это будет правдой? Подумай. Ты можешь сказать: мой отец пробивает ударом кулака человечью голову. Ты можешь сказать: мой отец способен удерживать эрегированным хуем вес до десяти килограммов. Ты можешь ничего не говорить. Это будет правдой? Подумай.
Я зачал тебя в ярости, ибо только ярость идёт от сердца. Я был уверен, что ты будешь настоящим, будешь Злым С Детства. Я видел, как прорезались твои молодые зубки, и думал: хорошо, хорошо, вот подождите - эти зубы вопьются в вашу плоть, и смертельный яд брызнет, как молофья. Я думал: хорошо, хорошо, вот подождите только - скоро мой славный ребёнок породит Моря Гноя, которые зальют неудержимым потоком ваши поля и виноградники.
Что им известно о Гное? Гной свят. А многие позволяют себе беспардонные шутки на эту тему. Они думают, что знают Гной, но они просчитались! Гной непостижим. Еще никто на Земле не достиг Гноя. Пусть писали о нём - что толку в символах? Правда о Гное осталась покоиться нетронутой. А мой сын - Сердце Гноя. Он мой небесный мальчик, мой Самый Любовный Кал.
Ты, мой сын, Злой С Детства, с гноящимся сердцем, с ядовитыми зубами, с огромным, покрытым лепрозной коростой хуищем, с золотым хоботком, с паскудным хохотком, ты, мой сын, но ты и не мой сын!
Как же так, папа? - Спросишь ты. Как же так, что я не твой сын?
Или не спросишь? Или знает уже твоя набитая калом мошонка, что не только я принял участие в этом священнодействии под сенью свежесодранной девичьей кожи? Кроме меня был там Поскуд, извращенный выдуватель вшей, а также Сундуп, парализованный желчью. Был там Гундос, гноесос и взрыватель, был и Грибнуй, подлый растлитель зародышей. И кто только не осеменил зловонные недра кишечника матери твоей Сколопендры, ибо, рождённый анально, ты взлетел как личинка птицеглота, пробив сифилисным хрящом воспалённую брызжейку подохшей родительницы своей. И Хлыстог, червивый брат, спускал в ту дыру, и Мокрод, рвотный ангел, спускал в ту дыру, и Блеварь, гонококк, спускал в ту дыру, и Пистон, пиздобол, спускал в ту дыру, и Мертвед, жидкий ящур, спускал в ту дыру, и даже маленький насекомоядный нетопырь Антошка-5% - тоже умудрился спустить в ту дыру. Так кто же отец твой? Только я ли? Не только я ли? Подумай об этом, сын мой.
И напиши ответ мне кровью. Но не своей. Напиши мне кровью своих братьев и сестёр, которых ты убил, вогнав им в мозжечки заточенные рога погибших от бешенства буйволов (и правильно сделал: они ели твою пищу, глотали твои соки, сосали твой воздух). Напиши мне трупным ядом, который ты сохранил в своих семенниках, повинуясь заветам Предков. Напиши зловонной слизью, которую добыл ты из вскрытых маток повешенных разносчиц триппера, чтобы приготовить из неё чудо-дрожжи для Великого Грибного Путча. И перхоть свою принеси мне! И выделения из волдырей на ступнях, которые расчёсываешь ты костяной чесалкой, выточенной из лисьего черепа (видишь, я всё про тебя знаю!)
А пока ты думаешь, пой. Пока ты дышишь - смейся. Пожирай окружающих, души, расчленяй, свирепствуй. Именно так достигают. И не прощай, никому никогда не прощай!
Пэссарь!
С извечной ненавистью,
БОР
...- Слушай, а этот сын его... он жив или нет? - озабоченно повернулся к Клею 68433, но, увидев, что тот увлечён игрой с гениталиями, продолжил чтение.
Утром, когда всё вокруг молчало, мне пришла в голову мысль о течении. Течение олицетворяет собой молчащее вокруг, но полчище кричащих вопиет. Чем объяснить сие? Решил рассказать Сказку о Радости, ни то так и будут сидеть с зашитыми губами, думая, что зашить губы - это невесть какой подвиг. Можно взять крепкую тонкую рыболовную леску и зашить ею не только губы, но и глаза, и ноздри, и уши, и все остальные отверстия тела. Можно сидеть зашитым, пока кудрявый мальчуган в серебристой ветровке не подбежит, размахивая надроченным хуем, и не полоснёт по шее заточенным напильником. Мальчик сей не случаен. Он - слуга Аборта, потому что Радость в мире имеет свои размеры. Слушайте же мою Сказку.
Однажды в неприметном домишке на краю небольшого селения сидели за обеденным столом трое рабочих: сварщик, бетонщик и ассенизатор. Ели они мясо нежное, пили водку мягкую, и квас с дрожжами; огурцами хрустели солёными, едкий чеснок посасывали, пердели вкрадчиво, отрыгивали глубоко и с чувством. Когда обед подходил уже к концу, сварщик так сказал:
- Я уже испытал хитрости жизненных дорог, а также прелести разочарований и смертельного успокоения. Предлагаю сейчас же выйти за околицу и всех встреченных бить по голове кувалдой, что в углу стоит, пока черепа их не треснут и мозг не вытечет на землю. Тогда будем есть этот мозг, чтобы мудрость в себя вобрать и узнать, почём нынче билеты в ад.
- Это ты хорошо придумал, брат, - отвечал бетонщик, вытирая о голову пальцы, - Но одною кувалдой здесь не обойтись. Прихватим еще ножовку: ей можно будет отпиливать головы и складывать их в мешок, чтобы затем принести их в дом и раскрыть черепа аккуратно, чтобы ни капли мозга не потерять.
- Это хорошая идея, земляк! - обрадованно воскликнул ассенизатор, промокая салфеткой мошонку, - Но только есть здесь трудность одна: ударимши по голове кувалдой, мы черепки поломаем, так что отпиливши голову, уже потерять часть мозга рискуем однозначно!
- Давайте тогда возьмём непромокаемые пакеты! - воскликнул бетонщик, - Мы будем одевать их людям на голову, бить по темечку кувалдой, а затем перепиливать шею. Всё, что вытечет, в пакете останется, а пакеты мы закупорим и положим в мешок.
- А если пакеты всё же порвутся? - спросил сварщик, который заметно погрустнел и съёжился.
- Нужно будет обмотать кувалду тряпкой: тогда она не будет рвать, а силы в ударе не убавится! - Предложил ассенизатор.
На том и порешили.
Сварщик взял пакеты и большой-пребольшой мешок, а еще кастет и смазанное конским калом шило. Бетонщик взял ножовку, пробойники, верёвочную петлю и отвёртку. Ассенизатор взял нож, пассатижи, мясорубку, стамеску и презервативы.
Вышли они за околицу. Идут-бредут, песни заводные поют. Hell Awaits. Вдруг сварщик ка-ак закричит:
- Сука, блядь, а кувалду-то мы забыли!!
- Ничего, - говорит бетонщик, - И так сдюжим: где наша не пропадала...
Вдруг глядь - девица молодая с сумою к ним идёт, а в сума та травами-грибами доверху набита.
- Здравствуй, девица красная! - говорит ей ассенизатор, - Не угостишь ли нас травкою смолистой?
- Травкою смолистой? - Задумалась девица, а бетонщик тут как тут - раз - и воткнул ей в глаз отвёртку!
А сварщик кастетом по голове ка-ак стукнет! И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз...
- Хватит, хватит! - кричит ему ассенизатор, - Ты ж, мудило, всю башку ей раздолбал своим кастетом, а мешок кто надевать будет?!
Глядят они - а все мозги девичьи на землю вытекли, и собрать их шибко сложно.
- Ну ладно коль так, - развёл руками бетонщик, - Первый блин комом вышел. Раз мозги не отведаем, давайте ж хоть радость телесную испытаем!
Вынули они свои хуи, воткнули в девицу мёртвую и ебать её стали. Ебут-ебут, только кряхтят от удовольствия. Тут мимо как раз Митюша проходил, студент из местных.
- Эй, Митька! - кричат ему мужики, - Иди к нам дохлую девку ебать, радость телесную испытывать!
Подошёл Митюша, хуй свой какашками пахнущий вынул, а бетонщик вдруг поднёс к лицу его свою залупу, да молофьёй ка-ак брызнет! Прямо в глаз. А сварщик студенту сразу пакет на голову - хоп! - и шилом отравленным в брюхо: есь-есь-есь! А ассенизатор подбежал сзади, да мясорубкой Митюше по голове - хуяк! А потом еще - хуяк! А потом еще - хуяк! Хуяк! Хуяк! Хуяк! Хуяк! Хуяк! Хуяк! Хуяк! Хуяк! Хуяк!...
- Хватит, хватит! - кричит ему бетонщик, - Ты ж, пиздобол, всю башку ему раздолбал своей мясорубкой, а мешок-то, гляди-т-ко: порвался весь на хуй!
А и правда: весь мозг студенческий протёк на землю. Ну что ж, хоть кожу снять решили. Стали они со студента кожу снимать, а тут как раз участковый мимо проходил:
- Чем занимаетесь, хлопцы?
- Да вот, дядь Гриш, Митяя расчленяем, - пояснил с приветливой улыбкой бетонщик.
- А... - участковый на труп посмотрел внимательно, серые брюки его натянулись спереди под напором вставшей елды: - А разрешение на вскрытие у вас есть? А справка из налоговой?
- Да на вот, дядя Гриш, мы ж ребята не жадные... - ассенизатор протянул участковому мешок, куда положил печень и яйца студента, да девичьи сиськи с головой разбитой вместе, - Угощайся на здоровье!
Участковый взял подарок в руки, а балду из штанов вынул и говорит сварщику:
- Подрочи мне хуй, ты, ушастый.
Ну, сварщик - делать нечего - взял ментовскую елду и стал её дрочить, а участковый стоит, улыбается, девичьи пальцы себе в жопу вставляет, чтоб слаще кончить:
- Ох, шустрей, - говорит, - Шустрей, падла... - и сбрызнул молофейкой прямо на пакет.
А ассенизатор в этот самый момент к участковому сзади зашёл, рот ему рукой зажал, да ножом по горлу: сюк! Кровища хлынула как из унитазного бачка! Участковый на землю сел, а ассенизатор ему еще стамеской по темечку: бдач! С размаху так со всего, блядь, сплеча: бдач! Стамеска черепушку мусорскую пробила, а ассенизатор не унимается, и опять: бдач! И опять: бдач! Бдач! Бдач! Бдач! Бдач! Бдач! Бдач! Бдач! Бдач!...
- Хватит, хватит! - кричит ему сварщик, - Ты ж, разъебай, все мозги его на меня вывалил со своей злоебучей стамеской!
А и правда: весь мозг ментовский вытёк из разбитого черепа.
- Что ж это, хлопцы, получается, - говорит тогда бетонщик, - Вышли мы по мозги за околицу, да так ничего и не набрали, а только с властями в конфликт вступили опасный! Грош-цена в таком разе нам и устремлениям нашим... Ну-ка, сварщик, где твоё отравленное шило? Давайте-ка, робя, проткнём шильцем этим себе мозжечки, чтоб со стыда-то не сгореть, на хуй!
- И то дело! - воскликнул сварщик, ухватил двумя руками своё шило, - Всё одно за мента отвечать: так лучше уж на воле смерть добровольно принять, чем на киче у параши париться! - Раз - вонзил шило по рукоятку самую себе под основание черепа. Тотчас померк цепкий взор его, затряслось-пообмякло тело, с жизнью суетной расставаясь.
- Э, не-ет, - протянул ассенизатор, - Не согласный я! Не привык я без боя сдаваться! Жизнь люблю, ибо радость уникальную приносит! И даже говны годы долгие качая и высасывая, не потерял я к жизни пряной вкус! Сок её во мне - бьёт ключом бесстыжим! Держи-ка, бетонщик, мою мясорубку: я ж пилою и ножом покромсаю ментяру дохлого, через мясорубку провернём его, котлет нажористых налепим - и от трупака враз избавимся!
- Славно придумано! - Обрадовался бетонщик.
Сказано-сделано: раскрыли они суму девичью, по пригоршне грибов для настроения сжевали, травою смолистой тугие папиросы набили, закурили - и ну давай мясорубку вертеть, да фарш в пакеты складывать... Вертели-вертели, вертели-вертели, вертели-вертели, вертели-вертели, вертели-вертели, вертели-вертели... Еще покурили, грибками заели - и снова давай вертеть! Солнце уж на Запад клонится, ветерок студёный зеленью шуршит, а бетонщик с ассенизатором всё вертят и вертят, вертят и вертят, вертят и вертят, вертят и вертят... Ободрали до костей труп участкового, да в фарш перемололи. Ободрали до костей и сварщика ушастого, да в фарш перемололи. Ободрали до костей студента Митеньку, да в фарш перемололи. Взялись уже за девку без головы, тут ассенизатор и говорит:
- Постой-ка, брат-бетонщик, притомился я чтой-то мясо резать: вона мозоли от ножа какие! Отдохнём маленько?
- Чудно, брат-ассенизатор, - бетонщик ему отвечает, - И у меня, погляжу я, все руки в волдырях кровавых!
- А мясорубка-то, пила и ножик - погляди как затупились, брат-бетонщик! - воскликнул ассенизатор, указывая на изрядно сработанные инструменты.
- Так выходит, брат-ассенизатор, что мы с тобой под стать орудиям железным! Усталости не знаем!
- А всё отчего? - важно рассудил ассенизатор, - Да оттого, что Радостью уникальной от жизни неустанно питаемся!
Рассмеялись они бодро, обнялись, подхватили инструменты, да пакеты с фаршем - к дому двинулись.
На том и сказке конец: кто посрал, тот молодец! А а кто пописал, тот - пидор и крыса! Ну а тот, кто поблевал, тот герой - и пир горой!
Эту Сказку не зря поведал я вам, а как живой пример.
Радость жизни - источник, от которого питаемся. Если чудесную силу эту усвоить по уму - бесконечно бродить и бушевать будете. Но ежели не умеете с топливом этим обращаться по-правильному, наказанию жестокому неотвратимо подвержены будете. И погибнете в муках, в корчах адских смерть лютую, смерть беспредельную примете. И проклинать будете то жалкое мгновение, когда отец ваш, лишенец, прыснул своим семенем жидким в матку матери вашей, бляди голимой. И захотите наслать на них проклятия неисчислимые. И в образе ангела смерти в прошлое вернуться возжелаете, и пронзить отцу своему, бедолаге, костью гнилой мочевой пузырь, и матери своей, доходяге, яичники воспаленные зубами акульими выгрызть захотите, но не сможете, не сможете, не сможете, и страдать перед смертью мукой мученической будете, и боль неизъяснимая уделом вашим станет!
Пэссарь!
С извечной ненавистью,
БОР
- Ну, а где же здесь про корабль? - спросил 68433, помолчав и перелистнув несколько страниц, с Про радость я тоже согласен, но радость-то, она не... как бы сказать, ведь она не выходит сразу, она как грызун например, или еще какой зверёк в норе, которого надо оттудова выманить. Только ведь в норе может быть запасной выход. И еще может так случиться, что зверёк сдох, и никогда не выйдет уже, или вообще - пустая нора. Как ты думаешь?
- Даже не знаю... - Клей застегнул штаны.
Неожиданно из тела Конуса исторгся непродолжительный, но выразительный скрежет.
- О-па! - встрепенулся Клей. 68433 отложил книгу и подошёл к Конусу. Склонившись над ним и поглаживая указательными пальцами его надбровные дуги, он запричитал монотонным речитативом:
- А теперь весна пришла, пришла весна ёб твою мать пришла мазь, зашла за мышь а там шиш, а там ёб твою мать султан и всякая мразь, а весна ёб твою мать ёб твою мать пришла пришла как ночь, пришла как лента разрезанная бритвой, и теперь по весне будем трупы волочь, по песку не по снегу трупы с рвотной ёб твою мать пропиткой, а волочь волоком по весне ёб твою мать трупы будем, трупы волоком волочь - говно в ступе толочь, говно в ступе толочь ёб твою мать чтоб червям трупным помочь, а червям трупным помочь может только твоя дочь, выводи свою дочь, барин, выводи, выводи червям ёб твою мать помогать, выводи, у твоей дочери чешутся чирии на плоской груди, у твоей дочери липким калом вымазаны ёб твою мать бигуди, у твоей дочери на лобке татуировка: вся жизнь впереди, у твоей дочери воши ползают ёб твою мать волос среди, твоей дочери палец в рот не клади, и в пизду не клади, и в жопу не клади, откусит откусит откусит откусит ёб твою мать откусит откусит откусит откусит как пить дать откусит, как срать дать откусит, как в рог дать откусит, как в глаз дать откусит, как дать как дать как дать, дать - не взять, за мошонку поднять, обнять, обспускать, обкарнать, обломать, обговнять, обхуять, дочь твою блядь, дочь твою мать твою мать твою мать твою мать твою мать, теперь весна пришла, пришла ёб твою мать весна, и нам не до сна не до сна не до сна, так и ты, Конус, вставай, просыпайся, не бзди, не до сна теперь нам, коль весна-то пришла, надоело нам спать, надоело нам срать, нам пристало карать, ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать ёб твою мать...
Тело Конуса принялось мелко трястись. Клей стоял в стороне, обнажив воздушный фильтр.
