68433 снял с убитого одежду, принялся было натягивать грязно-зелёные брюки на окоченевшие ноги Конуса, но Клей замахал руками:
- Оставь, оставь, заверни его в тряпки просто! Всё равно отогревать голого придётся!
- Слышь, а он жив вообще? - 68433 с сомнением потрогал длинный член Конуса, извивавшийся между ног наподобие древесного корня.
Клей не успел ответить: за стеной произошло какое-то движение, неясный шум и гул голосов. 68433 выхватил Стечкин, когда стремительно нарисовавшийся в проёме дверей охранник выпустил по ним длинную очередь - оба упали, перекатились в противоположные стороны.
Бузь. Мэнсыч. Курбат. Голутвин. Бобо. Жиба. Кол. Ткомарь. Жир. Космач. Лугетт. Цырдуйту. Щуп. Полозья. Лучше. Встарь. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе.
Лишить нас права на выбор - вот в чем была самая изуверская, самая извращенная, самая наглая из полуторагодовых фантазий Безрукого. Безрукий полагал от оргазма вещи. Безрукий был уверен в своей ластометрии, а потому бесполезно было срать. Бесполезно гнить. Безрукий наливал чай - и синицы падали на землю мёртвые; Безрукий резал огурцы - и клевер пригибался, корчась, дымясь, осыпаясь едким пахнущим блевотиной пеплом. Вот он какой, Безрукий жид, ебаный трансвестит, пиздюк, прощелыга, хуеглот залупоухий; вот он какой, корытный червь, енот 500, жираф науки... И после всего этого - как еще возможно отыграть? Нет, милостивые государи, отныне и вовеки веков покидая священную обитель Говна, будьте честны перед своими потомками: встаньте прямо, ноги вместе, носки врозь, глубок вдохните и, вытянув руки перед собой ладонями кверху, громко и ясно прокричите эту простую и так необходимую нашей стране в сложившихся условиях тяжелой экономической ситуации истину:
- Кораблябялябяллябяллябяблябялялялляблябялябялляял! На жопе! Фурункул! Смерть - не сметь! Голубой водой вспотеть! Пропердеть и проблевать на гнилую Родину-мать! Родину-мать! Родину-мать! Родину-мать!...
...И всё будет хорошо, вы только успокойтесь, всё хорошо, иначе не может быть, просто не может быть иначе, всё будет хорошо, ведь иначе просто не может быть, на хуй. Всё на хуй! Всех на хуй! Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Всё на хуй! Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе. Сбой в программе.îé â ïðîãðàììå. Ñáîé â ïðîãðàììå. Ñáîé â ïðîãðàììå. Ñáîé â ïðîãðàììå. Ñáîé â ïðîãðàììå. Ñáîé â ïðîãðàììå. Ñáîé â ïðîãðàììå. Ñáîé â ïðîãðàììå. Ñáîé â ïðîãðàììå
На капитанском мостике всё стихло. Под крики чаек сильные матросы лизали яйца плоскогрудому левше. Зеваки молча ухмылялись. Ветер гнал по палубе шелуху от семечек. Она рассыпалась в воздухе и липла как перхоть. Лучше день новый, чем вар хуёвый. Сильно попотеть любезно - жиром сутки прозябать.
68433 перезарядился и затих. Оказывается, пуля повредила ему руку в районе локтя. Видимо, срекошетило. Мысли плавали словно в вязком растворе камфары. И сразу же капали капали капали капали... Клей аккуратно высунулся. Один, вроде лежит. Готов? Ни звука. И вдруг снова вспышки, бах бах бах бах бах, и снова, снова бах бах, сильно прямо стремглав бах и запах запах формалина и бездымного пороха и все эти неприятные звуки, которые так действуют на нервы, не дают сосредоточиться, но зачем сосредотачиваться, надо же действовать, надо бить, плыть, мить, жмить, крить...
Потом опять всё стихло. Знаками Клей показал 68433 "прикрой", сам быстро отполз назад, ухватил каталку, стал пристраивать к ней трупы, один труп, другой труп, третий труп. Он ставил их стоймя, так чтобы ноги на весу, а жопой цеплялись за каталку, чтобы получилась стенка из трупов - такой был план у него, такой вот план у него, у Клея, был, значит - сделать заграждение из трупов, пристроить трупы на каталке и вывезти её в корридор, а самим продвигаться сзади, и стрелять из-за трупов, а враги будут стрелять и попадать в трупы. А еще у них была граната.
Потом опять всё стихло. 68433 посмотрел что там на руке. Но в общем ничего, ничего такого особенного серьёзного, хотя кость, видимо, задета. Но в общем ничего, ничего такого особенного серьёзного, хотя кость, видимо, задета. А что ж делать? Что ж поделаешь-то теперича, а? Там, который первый был, он попал в него вроде. Он упал, да. Убил его. Одного, убил. Один, вроде лежит. Готов? Ни звука. И вдруг снова вспышки, бах бах бах бах бах, и снова, снова бах бах, сильно прямо стремглав бах и запах запах формалина и бездымного пороха и все эти неприятные звуки.
Клей соединил трупы, сцепил их вместе и повёз на каталке, так что трупы прикрывали его, там было штук шесть или семь трупов, наверное, сложно сказать точнее, он толкал перед собой каталку - такой был план у него, такой вот план у него, у Клея, был, значит - сделать заграждение из трупов, пристроить трупы на каталке и вывезти её в коридор, а самим продвигаться сзади, и стрелять из-за трупов, а враги будут стрелять и попадать в трупы. А еще у них была граната.
68433 перемотал кровоточившую руку и стал продвигаться за Клеем. На выходе лежал один труп, следом за ним еще тело. Первому попали в башку, и в горло, он, наверное, сразу сдох, второй сразу не сдох, он еще тихо шевелился, но уже неопасно шевелился, тихо так неравномерно шевелился. Они подкатили к нему каталку, и Клей перерезал ему ножом сонную артерию, кровь брызнула, потому что сердце еще качало, но уже вскоре он сдох, и тут вдруг снова вспышки, бах бах бах бах бах, и снова, снова бах бах, сильно прямо стремглав бах и запах запах формалина и бездымного пороха, Клей и 68433 одновременно стрелять стрелять стрелять стрелять из-за трупов, и отъезжали назад, пули били в кости, в мясо били пули, и в каталку попали пули, и в 68433 попала пуля снова - в плечо, но только разодрала кожу, которая ведь вырастает со свременем, так что 68433 не дрейфил, он вообще был отчаянный парень, этот 68433. А еще у них была граната.
Клей кинул гранату, а потом они прыгнули за железную дверь холодильника, чтобы осколки не попали в них, а 68433 был весь в крови, а потом они опять подползли к каталке и стрелять и стрелять и стрелять, еще стреляли, еще, потом Клей, а 68433 отбежал, потом они туда, потом и стрелять, а потом опять всё стихло.
Они выжидали минут пять. Потом осторожно покатили каталку. Там была комната, где трупы. Там еще были свежие трупы: три мёртвых охранника. И еще один живой - он притворялся мёртвым. У него кончились патроны, наверное. 68433 перерезал ему ножом горло. Там еще была та тётка, которая работала в прозекторской. Она тоже притворялась мёртвой, даже разделась для этого, но не до конца. Не успела, наверное. Клей и 68433 взяли эту тётку и пошли с ней к лифту. Она очень нервничала, её всю трясло, и моча стекала у неё по ногам. 68433 присел на корточки и облизывал эту мочу. Она была горько-солёной. Она остро пахла, эта женщина. Лифт не работал.
- Как-нибудь еще наверх подняться можно? - спросил Клей тётку. Она стала подвывать и упала на пол. Её подняли.
- Скажи, где выход? -
спросил её опять Клей.
Она пукнула только прерывисто и головой так затрясла, как птица, или курица там. Я не знаю, так трясь-трясь-трясь, затрясла головой и чуть-чуть обкакалась. Они потащили её обратно,
положили на стол с душем и сливным отверстием
- это специальный металлический стол такой, на нём трупы вскрывают. Она закрывала руками голову и сжиматься стала, сжиматься, так клубком. Как ёж или кошка, или как ребёнок в животе, прижимать лицо к коленям. Они её стали переворачивать, но она вырывалась, и два раза её вытошнило клейкой такой массой, но немного.
- Лифт блокирован. -
сказал Клей. - Надо ход искать наружу.
68433 взял садовый секатор и отстриг тётке пальцы на леврой руке. Она закричала тонко-тонко, завизжала так и-и-и-и-ииии-и-и-и, а Клей ударил её несильно по жопе и засмеялся, потом ей в нос сунули вату всю смоченную в нашатырном спирте, а 68433 секатором ей отстриг пальцы на ногах, и она опять стала визжать так и-и-и-и-ииии-и-и-ии-и-и-ииии, но голос у неё совсем сорвался, она стала задыхаться, а Клей сказал:
- Она не знает.
Потом он вынул хуй и стал ебать её долго-долго, а она только хрипела, а потом совсем обмякла, как неживая. Наверное, потеряла сознание или сдохла. 68433 в это время смотрел свои раны. Он достал из шкафа инструменты и растворы и перевязывал те места, где пули попали в него. Ему было больно, но он терпел. А Клей вынул хуй и брызнул спермой тётке в харю, но она отрубилась и ничего не чуяла. Тогда Клей взял специальную пилу, которой врачи пилят кости и отпили тётке голову.
Когда голова отвалилась, 68433 взял её в руки и долго нюхал, сначала волосы, потом глаза, щёки, и - в последнюю очередь - оскалившийся в гримасе страдания рот. Потом они вдвоём сходили в холодильник и прикатили тело Конуса. Клей предположил, что в температура в прозекторской значительно выше, а потому Конус постепенно может начать отогреваться.
- Отдохнём пока, - сказал Клей, укладываясь на каталку. 68433 выпил спирт из маленькой колбы, сел на пол. Ему стало тепло и спокойно, вспомнилось детство. Вспомнился праздник Выдавливания Говна, который каждую весну происходил в их поселении. Дети готовились к празднику, заранее припасая ведёрки с крышками, чтобы собирать ливер. Собранный детьми после праздника ливер приносил счастье. Ведёрки ставили в тёплое место, и ливер постепенно загнивал, распространяя тяжелый запах. В ведёрке заводились черви, насекомые. 68433 вспомнил этот запах, потому что в прозекторской местами пахло так же. Это запах шёл словно из детства, запах весны, запах счастья.
На праздник Выдавливания Говна приходили почти все, кто мог передвигаться. Занимали места, перешептываясь. Под пение волынок и звон больших бубнов на арену выводили говнистых. Говнистые все были голые, их покрытые гематомами туловища покорно вздрагивали под ударами палок погонщиков. Говнистых подводили к давилову. Давилово представляло собой ряды вертикально укреплённых в земле рельсов. Каждого из говнистых клали на спину между двух таких рельсов, на вращающийся металлический валик, который проходился им в район поясницы. Еще один металлический валик, скользивший по полозьям рельсов, опускался сверху на нижние рёбра говнистого; говнистый оказывался зажат между двух валиков, его туго защемляло в районе диафрагмы, и он начинал кричать, предчувствуя скорую смерть. Погонщики вставали на валики ногами: все они как на подбор были толстыми, откормленными гермафродитами, и потому давление валиков становилось очень сильным - тело говнистого буквально передавливалось попалам. Тогда помощники погонщиков - маленькие жилистые карлики в белоснежных мундирах - начинали вращать специальные рукоятки, а погонщики сверху переступали ногами. Тела говнистых постепенно, но довольно быстро и уверенно протягивались через валики, так что содержимое их брюшных полостей (ливер) оказывалось раздавленным и частично вытолкнутым через заднепроходные отверстия на землю. Там-то его и подбирали дети.
68433 улыбался, прикрыв глаза. Как хорошо было, набрав полное ведёрко ливера, поспешить домой, где уже ждёт тебя румяный кутипытль и вкусное ряго-бяго! Как хорошо было ухватить большое шило, сжать в ладошке гладкую рукоятку и бить, бить, бить, всаживать стальное жало в визжащий и трясущийся, брызжущий кровью голубечный бинокль! Как сладко причинять нестерпимую боль беззащитному живому существу, видеть, как оно корчится, раздираемое нестерпимой мукой, обреченное на долгую мучительную смерть! Ах, как сладко: слаще ебли, слаще крема заварного... Продирался нож сквозь дебри мышц усталого больного, рассекая сухожилья, бороздя хрящи и кости... Ах, как сладко: словно жил я на разграбленном погосте, где разрыты все могилы и смердит гнилое мясо... Ах, как сладко воют пилы, неустанно, час за часом потроша тела презренных извращенцев и мутантов... Не берём мы нынче пленных! Пусть вскипает кровь как "Фанта"! Пусть хрустят хрящи и кости! Пусть сверкает сталь секир! Вот как сладко спрел в коросте гноя праздничный кефир...
- Послушай-ка... - 68433 встрепенулся, неясно оживляясь.
- А? - Клей вяло разлепил губы.
- Я тебя спрашивал тогда, помнишь, насчет корабля...
Клей молчал. Пальцами правой руки он защемил кощу на выкорке и с силой оттянул кверху.
- Я просто не уяснил че-то... - 68433 встал и подошел к неподвижно лежащему Конусу, - Вот, значит, как говорится, корабль, да? Ну, типа такой большой железный корабль, мощный такой, как, блядь, я не знаю... авианосец. Или нет? Или как? Ведь на корабль должны попасть все, кто дойдёт. А кто не дойдёт, того ждать не будут, так?
Клей еле-заметно кивнул.
- И на этом корабле капитан там, и вся команда, они, в общем, это... Ну, как я понял, они знают как доплыть до того места, где не достанет?
- До какого места? - тихо спросил Клей.
- Ну, до безопасного, где не достанет... В смысле, ведь после того, как корабль уплывёт - всё, пизда?
- В смысле?
- В прямом. Земле - пизда, всему живому - пизда... Я так понимаю, что этот корабль, там специально нас всех соберут... Ну, соберут то есть всех тех, кто должен зачать это... Новую цивилизацию?
- Цивилизацию, - эхом откликнулся Клей.
- Но потому что ведь всё остальное будет уничтожено... Термоядерный взрыв, там, комета, блядь, я не знаю... Только те кто на корабле, те спасутся...
- Это ты откуда взял? - поднял глаза Клей.
- Ну как откуда... Это все знают. Бор писал...
- Бор писал? Ты хоть сам читал когда-нибудь Бора? Если честно?
68433 озадаченно молчал. Его мышечный клин беспокойно вздрагивал, словно от несильных ударов тока.
- Во-во... Умники. Тоже туда же... Бор. Корабль. Цивилизация... Слушай, парень, - Клей проворно вскочил и принялся рыться в своем вещевом мешке, - Ты это... Раз любопытный такой, вот что... Я думаю, нам здесь с тобой еще сидеть да сидеть, пока этот пингвин оклемается... Ты это... На, вот, почитай, чтоб вопросов не задавал потом, если живы будем, - с угрюмой усмешкой он протянул 68433 аккуратный увесистый томик в матовом чёрном переплёте.
- А че это? - 68433 неуверенно принял книгу.
- То самое. Бор. Квинтэссенция, так сказать. Главные положения. Почитай, почитай, пока время есть.
- Ну... - 68433 сел на каталку и, поправив перевязку, с интересом раскрыл книгу.
