Началось всё в автобусе. Контролёр в милицейской форме. Впрочем, Владик был так задумчив, что мог и напутать. Престарелый ментяра. Вероятно, он был ментом раньше, а теперь надел форму для пущего форсу? Такое возможно?
Когда контролёр в автобусе попросил предъявить билет, Владика всего перекосило: хотел сэкономить на бензине, а оно вон как вышло. И даже не смешно: серое небо, дождь накрапывает, какой тут футбол? Он и ехал-то чтобы повидать старых друзей-одноклассников, ну и выпить, конечно. Раскроем еще одну тайну: среди этих друзей была Света.
А тут этот непонятный контролёр.
Владик сделал нелепую попытку выразить своё презрение к скомороху, вывернув портмоне прямо в сморщенную харю, но старая мразь, мгновенно сориентировавшись, запустила грязные пальцы в кожаную щель и ухватила банкноту в 50 долларов (н.з. на свидание со Светкой). Владик схватился за банкноту с другой стороны, сжал пальцы, но не тянул в диком страхе порвать.
Какая наглость!
Через мгновение фальшивый мусор-контролёр с необычным для старика проворством выскочил через заднюю дверь. Владик бросился за ним (автобус тронулся, двери схлопнулись у него перед носом), завопил, прижавшись губами к холодной резине: "Мент, блядь, ебаный!"
Крик получился по-бабьи визгливый, стало стыдно, и он, простояв вплотную к двери, вышел, не доехав до метро одну остановку.
Вот так всё и было испорчено.
Света ждала его у кассы. Она была не одна: чернявый парень в светло-голубой рубашке переминался рядом.
– Влад, познакомься, Алексей, мой муж, – улыбнулась как ни в чём ни бывало.
"Ё-моё, могла бы предупредить!" – вспыхнуло в черепе (Владик знал, что она замужем, но встретить его сейчас… к такому повороту не был готов). Так или иначе, он постарался ничем не выдать смущение.
Впрочем, Алексей оказался весёлым, ненапряжным парнем. В вагоне метро Владик украдкой сравнил его и себя, воспользовавшись предоставленным дверным стеклом отражением (Светкин муж стоял сзади). Жесткие нестриженые кудри вызвали мысль о Кавказе. Сантиметров на пять выше Владика и чуть полнее.
Попытался представить реакцию Алексея, узнай он, что Светлана для Владика – не просто бывшая одноклассница. Его лицо, и как оно будет меняться при просмотре вымышленной видеозаписи с их страстным совокуплением. На экране Света кончает, вцепившись тонкими пальцами в грязную наволочку. Следующая сцена: Владик, чуя развязку, резко выходит из неё: Света с готовностью ловит губами раздутую кровью залупу, Владик стонет, наполняя её рот невидимой спермой. Потом она наклоняется над ним, целует с хулиганским мяуканьем: пузыристая и сладкая от женских слюней, сперма тёплым киселём перетекает Владику в глотку.
И что бы он сделал? Сразу в морду? А ей насовал бы? Интересно.
Поглощённый подобными мыслями, он совершенно забыл о своих спутниках. Светлана тем временем то и дело озабоченно на него поглядывала. Что было в голове её? Сказать сложно. Бабы – существа хитрые. Я и сам иногда как баба, не в смысле что педик, а просто иногда рассуждаю или веду себя, потому что ведь в наше время если нормальный мужик, его сразу хитрые падлы обойдут на повороте, интриги там разные, они на это большие мастера, потому что по натуре ссыкуны, ну как тут быть: приходится плясать под эту дудку, а так хочется порой взять пистолет, или даже Калашников, а можно и нож, и мочить всю эту мразь, так чтобы только кровь рекой, потоки крови чтоб прямо по лестнице как водопад, чтобы шли люди по улице, и вдруг из-под железной двери стала кровь вытекать на тротуар, они бы дверь открыли – и тут кровь прямо б так и хлынула.
Футбольный матч бывших выпускников решено было провести точно на той затянутой металлической сеткой площадке, где гоняли они шар десять… нет, постой-ка, двенадцать теперь уже лет тому назад. Пока что на площадке, поднимая тучи пыли, резвились дети, теперешние школьники, ну а школьники бывшие, солидные и не очень дяди и тёти, стояли рядом. На раскладном столике блестели бутылки. Кто-то уже переодевался в специально установленной для этого большой брезентовой палатке. Впрочем, энтузиастов было немного: большинство приехавших явно собралось потолковать за жизнь, да подзарядиться спиртным, а в футбол пусть играют дети.
Владик заглянул в палатку. Спортивные сумки, кроссовки, пара мячей. Довольно ощутимо пахнет ногами. "Жаль, что девчонки не будут играть!" – Подумал он, с едким удовольствием вспоминая солёный после катания на роликах вкус Светкиных ступней.
– А ты, Влад, гад всё-таки! – подошёл с пластмассовым стаканчиком в руке Остап, – С Жорой-то как вышло, а? Как тебе спится теперь, нормально?
– Ты чё, я не понял… – Владик оторопел от столь резкого и непредвиденного наезда. Одновременно, словно распухший утопленник из чёрной воды, всплыло из необъятных болот памяти рыхлое тело сердечника Жоры. Всплыло и тихонько покачивалось.
– Ну это… – Остап налил себе еще, – Все ж в курсе, что он из-за тебя кинулся… Ему пить нельзя было, а ты уговорил… Дескать, за здоровье именинника, и всё такое. А ему потом плохо сделалось.
Так. Владик решил ни в коем случае не нервничать, не дать себя спровоцировать. Хватит уже на сегодня. Как можно спокойнее он налил себе, достал знаменитый портсигар, закурил и заговорил безразличным тоном:
– Слушай, ну а почему всё на меня валят? А сам человек за свои поступки отвечает или нет? Откуда мне знать, можно ему пить, нельзя… Он сам-то что, маленький ребёнок? И потом. К твоему сведению, я, конечно, не врач, но ведь нагрузки для каждого индивидуальны… Алкоголь в сочетании с нагрузками, да еще там с чем, это и здорового человека можно вырубить. Кстати, у меня недавно чуть инсульт не произошёл, или я не знаю, в общем, херово совсем было. А почему? А просто пьяный был, сигарета в зубах опять же, и надо было пацанам помочь цемент в грузовик перекидать. Ну вот, я за мешок-то взялся, понёс его, а потом вдруг в глазах так потемнело, и сердце… – Владик запнулся на полуслове. Описывая сейчас этот на ходу им же выдуманный приступ, он ощутил вдруг, как пульс его ненормально участился, кровь надавила в виски и смертельным набатом застучала в ушах быстрее, быстрее, быстре… Нет!
Тяжело дыша, он отошёл в сторону, прислонился лицом к холодной металлической сетке.
– Дядь, вы лучше не стойте так, а то по ебальнику попасть могут! – повернулся к нему с той стороны ограды мальчик-вратарь.
Внезапно рядом с Владиком запрыгал мяч: неудачный удар юного футболиста вывел снаряд за пределы поля. Владик взял мяч в руки. Неожиданно тяжёлый: как дети играют таким? (Дети громко просили вернуть мяч в поле). Владик приноровился, подкинув грязный шар в руке: он возжелал запиздрячить его на площадку "вратарским" ударом. К необычайному стыду его, мяч срезался с ноги и, взвившись свечой кверху, через некоторое время снова ударился рядом.
– Эээ… а футболист-то из тебя хуёвый! – с очевидной готовностью засмеялся Остап.
– Может, сам попробуешь? – словно в тумане, Владик протянул ему мяч.
– Гляди! – Остап извлёк откуда-то совсем маленький резиновый мячик голубого цвета и хлёстким ударом послал его в направлении столика со спиртным. Мячик попал прямо по Светкиной жопе. Та взвизгнула и обернулась. Лицо её было красным. "Ебаться хочет." – мелькнуло в голове Владика.
***
– Так ты прикинь, как я приболел вовремя! – Витя поставил на стол две сочащиеся пеной кружки, – Это просто знак судьбы какой-то!
– А чё там случилось, я толком не понял? – Жиндос пододвинул кружку, разломил фисташку, пукнул.
– Короче, у нас в субботу была встреча выпускников. В смысле, школьных одноклассников, прикидываешь?
– Ну.
– Ну и вот. Ну, пришёл наш класс и параллельный еще. А под эту встречу решено было провести футбольный матч между нашими классами. Дело в том, что мы в школьные годы увлекались этим. На первенстве района выступали даже. Ну, в те времена, сам помнишь, какие развлечения… Вот и гоняли шар до одурения. А в нашем классе парнишка учился такой, Владик Гмыч. Такой нормальный парень, в общем, но я его плохо помню…
– Жид?
– Да нет вроде. Но не в этом дело. Прикинь, я сам-то собирался пойти, но вот простыл, температура, всё такое, ладно, думаю, хрен с ним. Так вот, этот Владик, и еще там ребята… Короче, они там чего-то повздорили. А там выпивка была, ну, как полагается. И вот выходит, что кто-то подмешал в выпивку клофелин: почти все вырубились. Не знаю, видимо, Владик и подмешал. У него, короче, крышу там сорвало. Когда все вырубились, он разложил их на брезенте. Там пацаны в футбол играли, он их позвал и говорит: ребят, поебаться хотите? Вон тётки лежат, ебите их, они спят, ничего не чувствуют. Ну и, короче, пацаны стали тёток ебать, одноклассниц то есть моих бывших, прикидываешь? А Владик сходил к дворнику, взял у него пилу и мужикам стал головы резать. Пацаны испугались, но они к тому времени уже поеблись во всю: там всё в сперме было, хули, подростки, раз-раз – и кончил… Но он им не дал уйти: согнал всех на площадку и заставил играть в футбол человечьими головами. Кто отказался, он привязал раком к забору и выебал в пердак, а потом задушил верёвкой.
– Ни хуя себе.
– Во-во. А там еще девка одна была, Светка, она с мужем пришла. Ну, там многие вообще пришли кто с жёнами, кто с мужьями. Но с этой Светкой у Владика вроде как роман был. Но я это не знал, этого вообще никто не знал, это потом открылось. И Владик эту Светку, когда она вырубилась, раздел, подвесил на ворота футбольные и содрал с неё кожу. А тут муж Светкин… каким-то образом оклемался и стал Владика колбасить. И там ему еще кто-то из ребят помогал, и женщины какие-то, которые не вырубились, кажется. Там махач был мощный. Владик отбивался пилой, но его закидали камнями, загнали в подвал, облили бензином и зажгли. Но бензина мало было, он из подвала ломанулся с куском трубы – и на них. Но они его схватили, хотя он одной бабе башку проломил, и пацанчику одному ногу перебил. Они его всё равно скрутили, ему Лёха, это муж Светкин, глаза землёй засыпал; и стали пиздить уже по-взрослому, а потом выебали в жопу этой самой трубой и на осветительной стойке повесили. А я думаю, если б я не заболел, и пошёл на эту встречу? Прикидываешь?
– Ну, знаешь. Если б у моей бабушки был хер, она была бы дедушкой. Я, вон, в декабре, думал, всё: режусь. Нефть упала, Америка вниз смотрит, а у меня всё бабло в этих бондах грёбаных. Думаю: сейчас не солью – потом поздно будет. А тут как раз эта история с Борькой.
– С Прутовым?
– Не… С Мендадзе. И я заболел. Три дня на больничке, так хуёво было, даже на сестру не вставал. И я брокеру не стал звонить Батарея в трубе села, зарядного с собой не было, ну я обозлился на всех и думаю, ну и хуй с ними! Проебал, так проебал. Пускай.
– Ага, а они во вторник две фигуры вверх – хуяк! – хлопнул ладонью по столу Витя.
– Ну, – удовлётворённо отрыгнул Жиндос, – А ты говоришь, футбол, бля…
