Маленький поцарапанный радиоприемник скрипнул, зашипел, и вдруг прыснул осколками писклявой арии. Дима вздрогнул и выдернул провод. Как незаметно он задремал, а ведь сейчас утро, и пора вывозить отца на прогулку. Опираясь о стену, Дима медленно двинулся в сени.
…А как хорошо было спать! Без снов, без мыслей. Последнее время Дима стал замечать, что сон – это лучшее, что может быть в этой жизни. Стоит ему прилечь или присесть где-нибудь, веки скоро слипаются, тяжелеет голова.
Голова у Димы тяжёлая: крупная, неровная, словно огромный валун. И с залысинами. Разглядывал вчера голову в зеркале: сверху еще полно волос, хотя они совсем редкие, а ведь ему недавно исполнилось двадцать! Иные к пятнадцати годам уже без зубов и лысые. Дима – настоящий здоровяк, гордость семьи. Вот только эта опухоль в паху… она мешает ходить, да и боль от неё адская, если не делать вовремя уколы. Дима проверял вчера: ампул с раствором осталось еще три полных упаковки. Надо будет связаться с Сио-5, договориться о новой партии лекарств. Список он уже подготовил: всего два с половиной листа мелким шрифтом.
Дима подошел к массивному чану из огнеупорного стекла, в котором лежал отец. Улыбнулся, тускло блеснув вставными резцами, шепнул про себя:
– Привет, батя…
Отец Димы, Анальгин Иванович Жглоч, в ответ едва заметно шевельнул торчавшим из полужидкого тела проводом. Дима подсоединил портативный громкоговоритель, подкатил заляпанную дезинфектантом платформу, застопорил колёса и, пыхтя, стал аккуратно сдвигать чан с отцом по жестяному настилу.
– Не торопись, не торопись… – заскрипел из динамика Анальгин Иванович, но Дима не обращал внимания: процедура перестановки чана на платформу и обратно происходила ежедневно, и была отработана им до автоматизма. И ежедневно отец пыхтел в динамик об осторожности. Заебал уже. Можно, конечно, отключить совсем провод громкоговорителя. А заодно и слуховой. И питательный шланг, и дренаж, и компрессор. И тогда отец сдохнет – буквально через пару минут. Но кто тогда будет развлекать Диму удивительными рассказами из истории человечества? Читать он умеет только простые слова и по-английски, да и книг на бумажном носителе давно не выпускают.
Дима подкатил платформу к люку, подошёл к смотровому жёлобу. Из предвкушавшего прогулку отца с громким хлюпаньем вышел пузырь зловонного газа. Но Дима не торопился: прижав левый (здоровый) глаз к окуляру перископа, он внимательно всматривался в местность.
Ничего нового. Те же развалины очистного комплекса на востоке: там никого. Тот же редкий лес в направлении запад и северо-запад. Русло пересохшей реки на севере: там вроде что-то мелькнуло… крыса? И унылая степь к югу. Бате не терпится: вон как пузыри пускает… Но ничего, подождёт: лучше лишний раз всё проверить, чем попасть в прицел какой-нибудь бестии! Хотя, кого теперь понесет на промысел в их безутешный край?
Заскрежетал запорный винт, Дима медленно выкатил платформу наружу и в изнеможении опустился на жухлую траву, чтоб отдышаться. На свежем воздухе голова немного кружилась, глаза постепенно адаптировались к солнечному свету. Анальгин Иванович беспокойно посвистывал.
– Успокойся, бать… Слышь? – Дима щелкнул по стеклянной стенке чана.
Юркая птица пронеслась над ними бесшумно как тень.
Дима с трудом поднялся, отключил громкоговоритель, надел наушники: так
безопасней. Затем накрыл чан с отцом маскировочной сетью и подтолкнул платформу
к прокатанной тропке. Обычный маршрут: вдоль бурьяна к лесу, а там встать за
сгоревшим грузовиком у гнилого ясеня. Со стороны тебя не видно, а тебе вокруг
видно всё, вот так. Под конец пути пот начинает капать с него буквально ручьём,
колени трясутся, липкая слюна клокочет во рту. Уфф… ну, вроде дошли.
Около получаса проходит в молчании. Дима полулежит у платформы, курит, выпуская дым в чан сквозь специальную форсунку: пусть батя тоже курнёт, не впадлу. Затем расстегивает штаны, долго щупает и разглядывает опухоль. Сначала кажется, что она увеличилась за ночь, но постепенно понимаешь, что вроде нет, размеры прежние…
– Бать, а вот скажи, когда люди были еще на Земле хозяевами, демоны тоже уже были? – тихо шепчет Дима в микрофон.
В наушниках сначала раздается склизкий треск, а затем голос отца устало молвит:
– Демоны, я так думаю, существовали всегда. Но они скрывались до поры до времени. И вели свою тайную работу. Как вирус в компьютере…
– И люди не ведали, что демоны живут рядом с ними?
– Почему не ведали? Ведали. Но только не знали толком. Считалось, что демоны, это такие существа, которые как люди, но только, например, с крупными зубами… или с большими хуями, и в чёрном. И как будто бы они знают специальные заговоры и приносят человеческие жертвы, портят могилы на кладбищах, и вообще – вредят по-всякому. Иногда хватали какого-нибудь больного, который убил кого-нибудь, или еще что, и говорили: вот демон. Это еще дедушка видел, рассказывал. Но никто не знал, что настоящие демоны – совсем не такие, как люди, и что до людей им вообще нет никакого дела…
– Откуда ж тогда взялся Доктор Жало? Он не был демоном?
– Он? Нет… Я думаю, они его просто использовали. Они посчитали, что люди наносят вред Земле, и поэтому решили отключить их от управления Землей. И тогда появился один богатый человек, Виктор Калов. Профессор. Он был бизнесмен. Он открыл частную клинику, и все богатые, они лечились там, это считалось очень престижно. То есть, если ты лечился у профессора Калова, это значит, ты как бы из высшего общества, не такой, как все. И стало модно лечиться, и вообще, быть больным, с нарушениями. А Калов, он поначалу стал открывать везде филиалы своей клиники, и сажать туда своих людей. А его самого уже никто не видел, только слухи шли о нём, и называли его Доктором Жало.
– А как же ХХХ?
– Это потом уже было, когда Доктор Жало стал делать искусственных людей. Говорили, что он – воплощение Бога на Земле, потому что творит живых существ, словно Бог. И тогда пошел слух, что пришествие Христа уже близко, и что скоро настанет Вечный Рай и Царствие Небесное. И тогда появился Христос. Его вырастил Жало в своей лаборатории.
– Бать, а ты видел Христа?
– Целого – нет. Только голову. Христов было много, они были как ящерицы: быстро ползали с крестом на спине. А если оторвать ему голову, то новая вырастет. Только это было строго запрещено. За это казнили раскаленной проволокой.
– Это всё Жало придумал?
– Не знаю… Говорят, это придумал один гениальный врач, которого подослали демоны, а потом Жало убил его. А Жало сам боялся, что его убьют конкуренты. Он поэтому клонировал сам себя. И вместо одного их стало много. И так он проник во все страны и континенты. И распространял там заразу. Он был как паук в центре паутины. Много пауков. Они управляли нами, делали что хотели: он и его любовница Клавдия, сумасшедшая блядь с зубастой пиздой, которая кончала, когда сверлила людям головы…
– А демоны?
– Демоны… пришли потом. Когда вся Земля уже была больна этой дурью. Дурь разносили Христы. Они расслабляли нас и подчиняли как наркотик. И человеческий род стал вымирать. Но это было незаметно. И никто не понимал, что происходит. Считалось, наоборот, что в вере – спасение. И все молились, и верили. И все люди стали просто послушными марионетками, которых дёргают за нитки. Все люди превратились в подопытных кроликов. Так демонам было легче справиться с нами. Потому что они считали себя истинными хозяевами Земли… и они ими стали…
Голос в наушниках стих. Дима молча сидел на траве.
В паху появилась боль, нарастающая в такт ударам пульса.
Пора было делать укол.
Пока выбирал раствор, пока подсоединял шприц к катетеру, добрых четверть часа минуло. Батя тоже забулькал: захотел лекарства. Но для Анальгина Ивановича Дима специальный раствор держал, в отдельном фанфурике. И он бате тогда заправил полтора кубика. И бате тогда конкретно так похорошело (а Дима его еще подкурил через форсунку).
И разговорился батя.
И принялся Диме легенды народные пересказывать.
Легенды конца человечества.
