Карту к карте я кладуКаждым мгновением, пульса ударом
Дух насыщать, не жалуясь,
Надо уметь – и дружить с пожаром,
Огня языками балуясь.
С хохотом мчаться, сметая дороги,
Кровью окрасив палаш, ликовать:
Мир спасут женские ноги –
И автомат Калашникова.
Звёзды любить, углубляясь корнями
В Землю, что пухом на нож
Надо уметь – и ебать конями
Жолтых иконок ложь.
Я исследую сам себя. Веду подробный дневник, или историю болезни. Но почему болезни? Болезнь – форма жизни, значит, это история жизни. А зачем? Учёный и крыса в едином лице заперты в собственноручно изготовленной клетке.
Немного яду: я к вам присяду?
Женщина на берегу реки.
Душить, ебать, топить.
Но вот крыса захотела выбраться из клетки. Чудное противоречие. Чьи интересы соблюсти? Заклеймить ренегата? А какие тому альтернативы? Если эксперимент зашел в тупик, следует внести в дневник соответствующую запись и объявить о завершении исследований. Но это проще написать, чем сделать. Крыса остается взаперти, хотя сам экспериментатор самоустранился. Возможно, он превратился в крысу, забыв оставить себе ключи от клетки? Ситуация кажется безвыходной. Единственная альтернатива медленной смерти – попробовать всё же освободиться из тюрьмы самостоятельно, используя свои скромные возможности. Почему скромные? Потому что силы истощились в ходе эксперимента. Это раньше, много лет назад, зверёк был свеж и деятелен, буквально светился, и всё горело в руках его.
Теперь – не то.
Даже простые вещи забываются.
Сон, алкоголь и мастурбация – вот те немногие оставшиеся радости. С таким арсеналом уж лучше остаться в клетке: никто не беспокоит, да и харчи пока поступают исправно. А если харчевой автомат даст сбой? Ага, вот тогда придётся срочно искать выход, иначе – голодная смерть.
О чем это я?
С кем это я разговариваю?
Различные люди вызывают различные желания ударить их.
Я не понимаю, с чем это связано.
После сытного обеда выхожу погулять на улицу. Хочу зайти в книжный, купить что-нибудь. Прошлый раз заметил там несколько видеокассет с боями "без правил". Это они так называются, "Бои без правил", но на самом деле, конечно, каждому известно, что правила там есть, и их немало. Это типичное для людей лицемерие. Об этом можно долго говорить, но какой смысл? Это называют двойными стандартами и помещают на негативную сторону моральной шкалы. Их моральной шкалы.
Но ведь эта ложь на деле является неотъемлемым условием их существования.
Жизнь человека общественного невозможна без компромисса, уступок, самообмана, двойных стандартов и приятных иллюзий. Это непоследовательно, нечистоплотно, и, вместе с тем, так типично для "человека разумного": ругать то, что помогает ему выжить. Без чего он и прожить-то не может.
Они грызутся со своей роднёй, хотя как раз близких-то людей по идее нужно беречь, а нападать на чужых и пришлых.
Они изменяют своим мужьям и жёнам, но непременно "сохраняя приличия".
Они медленно убивают себя, рассуждая о спасении и прогрессе.
Где и с кем еще такое возможно?
Карту к карте я кладу
На блестящий стол;
Мы увидимся в аду,
Там в цене ментол.
Дым табачный глаз слезит,
За окном темно;
Не волнуйся, паразит,
Пей своё вино.
Мне судьбу гадать не в новь:
Карты лягут в ряд –
Зуб за зуб
И кровь за кровь,
Столько лет подряд
Вы приходите ко мне
С жаждою узнать
Скорбный час, когда в говне
Сгинет ваша стать;
Скорбный час, когда косой
Смерть попишет вас...
Знает карты срез косой,
Где он, этот час.
Глухо тикают часы
Где-то в темноте.
Ломтик пряный колбасы
Киснет в животе.
Карту к карте я кладу
Плавно, не спеша;
Время ваше я краду,
Но не мне решать:
Сколько карты ни тасуй
Не сойдешь с пути!
Сколько кровью ни рисуй –
Час придет, прости...
Дама пик, король бубей
И семерка треф...
Если хочешь жить, убей,
Остальное – блеф!
Карта к карте ляжет в масть
На тяжелый стол...
Ты не дай себе пропасть
В гуще этих толп!
Ты не дай себе забыть
Меру, цвет и вкус!
Карта к карте: быть – не быть,
Поцелуй – укус...
Много на земле дорог –
Ты их не лущи:
Между строк и между ног
Истину ищи!
Все мы встретимся в аду,
Отеши свой кол.
Карту к карте я кладу
На холодный стол...
