ЭПИЛОГ

Радостная весть о взятии войсками атамана Спортолыжного укрепрайона Федуткино разнеслась по станице, словно чудо-ветерок. Все повыскакивали на улицу, размахивая баянами и матерясь.

- Ох, солнышко мое, счастье-то какое, - щурясь от умиления, причитала Прасковья, поглаживая мягкой ладонью горячую, влажную от пота макушку Морса. Морс тихо хихикал, притоптывая по деревянному полу чуть слышно звякавшим сандаликом.

А кстати, любите вы носить сандалии? У нас при Советах, кажется, разучились делать хорошую обувь, и это грустно. Что ж, получается, какая-нибудь паршивая Италия может выпускать нормальные сандалии, а наша страна - не может?! Мы что, самые ленивые, что ли? Или сырья у нас нет подходящего? Да ничего подобного! Все умеем, все знаем, и все у нас есть! И делаем ведь, как выясняется, если сильно захотим!... Ну, что в такой ситуации можно посоветовать?...

Вот что. Хорошенько подумайте: а не стоит ли вам свести счеты с этой никчемной паршивой жизнью, и наложить на себя руки? К чему разочарования, цепь ничем не обусловленных несчастий, боль и горечь бессилия? Не проще ли - и, даже, пожалуй, умнее - разом покончить со всем этим. Ведь это будет разумно. Ведь вы же называете себя "люди разумные".

А что касается сандалий, я видел вчера на рынке в Коньково очень приличные, турецкого, кажется, производства. Подошва была толстой, но легкой и гибкой. Кожаные ремешки с декоративным орнаментом заканчивались элегантными тускло блестевшими застежками. Я уж было соблазнился купить их, как вдруг забурчало что-то в брюхе... Ощутив настоятельную потребность воспользоваться услугами общественной уборной, я поспешно, но с достоинством удалился.

...А народ в станице все гулял, все веселился. По телевизору передавали поздравительную речь атамана.

- ...И вот поэтому, братцы, - говорил Спортолыжный, обнажая в открытой, маслянистой улыбке крепкие ровные зубы, - Поэтому-то мы и смогли сломить врага! Благодаря именно нашей с вами храбрости, твердой воле, ратной закалке, именно поэтому! Да!...

- Мама! - поднял голову Морс, перестав хихикать и выпячивая нижнюю губу, - Мама, а когда ты снова будешь вставлять мне в попку резиновый хобот?

- Больше никогда, сынок, - с придыханием отвечала Прасковья, выдергивая из гранаты кольцо свеженаманикюренным пальчиком...