Статуя V

Между прочим

Кто знал, что я должен буду завершить работу над Статуями на пару с этой женщиной?

Да никто, сукой буду. Я — не знал.

Как и не знал о Бритве В Булочной, о Летающем Клюве и Теребящих Арбалетах.

Но что это меняет?

А ничего, по большому счёту! Меня могут обвинить в распутстве, в растратах, в необоснованном обобществлении продуктов почкования, но я не скажу ни слова в свою защиту: я буду молчать, как молчит этот красный резиновый карлик, насаженный на торец вашего карандаша: чур меня!

… Аж волосы дыбом…

Размножайтесь, делитесь, мутируйте: вам не уйти от расплаты. Роботы-палачи уже пришли за вами, они уже здесь: стоят прямо за дверью. Они просто еще не кинулись, потому что не было сигнала. Но они уже готовы.

Где ты, мой верный Проводник? Почему прячешься?

Тренируешь меня? Тренируешь, да?

Я видел свою страсть: Старшие показали мне.

Она состоит из студнеобразного прозрачного металла. Она небольшая: примерно как таз у женщины. И на размерах сходства не оканчиваются, потому и форма напоминает ягодицы и раскрытую в приглашении вульву. На лапки можно не обращать внимания: они тонкие, как у таракана. А клешни? Разве это клешни? Их может перекусить и ребёнок с его молочными зубами и неразвитой челюстной мускулатурой. Оторвать их — и дело с концом. И можно ебать. Внутри она тугая и горячая. Она высасывает, высасывает через хуй, сладенький, о…

Слушай

А

Тебя

Уже

Разлюбить

Невозможно?

 

US FEB consumer confidence dropped more than expected, despite the easing in January. The index was pushed down for the fifth straight month. The sales of new US homes also fell down, the largest monthly decline since January. Especially the first factor is seen as key in determining whether the Fed cuts interest rates soon. Markets will also closely watch Greenspans speech today. In reaction on yesterday's data, US stocks lost more ground. The Nasdaq plunged 6.35% but the Dow Jones was flat. Net effect should be Euribor positive boosting hopes on an ECB rate cut follow up to the Fed. In euroland we have at last some better inflation data, with German Import prices coming below expectations at 6.5%. This will help ease inflation concerns.

Our expectations for today’s euribor fixing: 1mth -2bp, 2 — 4mth -3bp, 5mth -5bp, 6mth -7bp, 7 — 9mth -8bps, 10 — 12mth -9bps. Lots of euroland data (EU 12 CPI, EU unemployment Rate) but focus will be equities and Greenspan's testimony to the House Financial Services Committee.

Бабушка отдаёт золото

Отвалите, я сам… Неужели доброта моя стала пожирать сама себя, отрыгивая жемчужинами многолетних исканий? Это — красный жемчуг, который растёт в гноящихся ранах, в разошедшихся швах и ожоговых пузырях моего сердца; это кровавый жемчуг подпольщика.

Я спокоен… спокоен…

Когда предприятие выходит на завершающую стадию, ответственность давит, что поделаешь… хладнокровию роль принадлежит первостепенная, не обойтись без специальных медитативных практик… неоценимую помощь окажет визуализация. Нужно изобразить в сознании своём мир и себя как часть его в форме какой-либо примитивной, но доходчивой аллегории.

К примеру, я представляю себя и окружающих в виде колосьев на обширном густо засеянном поле. Ветер гуляет в поле, но наши корни, — те, что дают нам жизнь, — накрепко впились в земную плоть… они не пускают, они сосут — и держат.

Там, со стороны горизонта, двигаются комбайны. Сила Смерти управляет ими. Но у нас есть еще время, чтобы разгадать загадку. Эта загадка, головоломка, что находится в наших руках, хороша тем, что, несмотря на свою сложность, имеет множество решений. Множество решений. Смотрите. Если не получилось один раз, получится в другой. Фантазировать можно не до бесконечности, а только до того момента, когда нож комбайна подрежет. Но главное — не волноваться. Иные колосья так расстраиваются, что отбрасывают в сторону дурацкую игрушку и начинают дёргаться, пытаясь сорваться, убежать, будто бы возможно существовать без корня. Устав, они отдаются на волю ветра, который уносит прочь их пустые оболочки.

Те, кто видел комбайн вблизи, говорили, что он движется сам собой, без водителя. И вот какая странная мысль бродит среди глупых колосьев: если разгадать головоломку, нож пройдёт мимо. Но сегодня уже слишком поздно для рассуждений. Их глупая суета мешает сосредоточиться. Необходимо решить головоломку. Сначала решить, а там уж посмотрим.

 

Sука вынимает из тумбочки коробку со шприцами; застёжка-молния на пакете с трупом расходится, я вижу разорванную голову брата.

— Уши почти целые… — она трогает труп пинцетом.

Мои ноги и руки постепенно немеют, я ощущаю покалывание в области позвоночника, ноющую боль в шее, в области внедрения зонда. Постепенно боль затихает, тело наливается обезличенной тяжестью, в какой-то момент мне кажется, что я перестал дышать. Какой я красный сегодня… Нет, дышу, где там…

Sука берёт шприц, насаживает иглу:

— Подержи его на всякий случай.

Какой ты холодный, Снег…

Игла протыкает твою грудь, чтобы добраться до сердца, как требует того Закон.

Второй раз в жизни я прибегаю к сканированию через трупную жидкость. Не любил, и вряд ли полюблю эту процедуру, что бы там не говорили о Бритве В Булочной.

Да, повод нынче веский. Только поэтому. Вынужден.

Шприц почти полон. Я уже не ощущаю тела, только зонд беспокойной занозой пульсирует под затылком.

Да, жаль мне глаз, да что поделаешь: лучше без глаза, чем без головы.

— Давай… я готов.

Она оттягивает мне веко, погружает иглу, давит на поршень.

Снежная кровь начинает сочиться в меня.

Sука выключает табло, фиксирует маятник…

Ага, теперь чувствую…

Липкое содрогание.

Бархатистый перезвон.

Где

Искать

Тебя

Любимый

Если

Разлучат?

…ты будешь шипеть, Эмиль, (мальчик, покрытый вазелином и пыльцой)?… До грозовой капли, на кончике члена умершего накануне чиновника… если пиратский жезл… купила проститутка Катя… на полустанке в тридцати км от Непрядвы… РолРлоРльРлшоРщш9оРдщоРдоРдор. За туманами не видно дороги, но они всё равно нам дороги. ВпаВопВопрВолпрВлрВдщоьВщдоВдоВджолВдь.

…смеялся так как козёл блядь так смеялся хахахахахахаххахахахахахахахахахахаахаха…

 

Радость № 4654313.

И в связи с этим хотелось бы упомянуть о желании рассосаться, распасться, расслоиться, подобно ореховому конусу или, что гораздо более приятно и расточительно, подобно Ветряному Червячку, потому что существо это обладает рядом суггестивных признаков.

Не могу котировать: ссу.

Туполев расточил хомяка: Арбат.

Mine! Mine!

6*8 O/N, 7.5*9 T/N.

 

Радость № 67384737.

В 1975 году в полевом бою в Анголе младший лейтенант южноафриканской армии Лоуренс ван Вуурен уничтожил 11 кубинских десантников с их автоматами Калашникова, имея Стар BS и два магазина по 9 патронов. Незадолго до начала огневого боя он сломал указательный палец правой руки. Первые девять патронов он отстрелял с левой руки, уничтожив только четверых солдат противника. Затем он перезарядил оружие, переложил его в правую руку и уничтожил 7 десантников восемью патронами, нажимая на спусковой крючок сломанным пальцем (этот факт отражен в официальных документах, поскольку ван Вуурен был награжден высшим военным орденом ЮАР).

 

Радость № 986956849.

c u tom bibi4n

Горький помёт

…Когда я очнулся, глаза резал свет.

Зажмурился.

Голоса вдали постепенно становились громче, словно я ехал, приближался к большому, змеящемуся толчеёй и вонью вокзалу, где разговоры, гулы и грохоты сливаются в один непонятный, но горячий и смердящий хоррррррррр

Стоп! Где я?…

Ах, да… Чище… Чище… Хорошо. Убери руки. Я сам. Сам.

Встаю, подхожу к раковине в поисках зеркала. После испытанного хочется убедиться, что отражение соответствует оставшемуся в памяти представлению.

Это я.

Тот, кто считает себя мной. Тот, кто носит Я, как носят обручальное кольцо, как носят татуировку: уже привыкнув, без особой гордости, иногда забывая, но постоянно вспоминая снова и поглаживая любовно, смакуя уютное тепло, разливающееся медовым ликёром по губчатым тканям тщеславия. Кто наблюдал себя со стороны? Из ниоткуда, с сердцем из каучука. Лоботомия, мама мия, как хорошо на свете жить!…

Последняя статуя

Я посадил Проводника на колени, погладил по голове. Кот внимательно посмотрел на меня, кончик хвоста его дрогнул, он спрыгнул на землю и скрылся за углом.

Внезапное ощущение покинутости нахлынуло на меня: такое со мной случалось впервые.

Я попрыгал на месте, расслабился, вынул нож, сделал несколько секущих ударов по воздуху.

Подвигался еще в среднем темпе боя с тенью.

Всё хорошо, только особые технические навыки сегодня мне не пригодятся.

Не пригодятся.

Слабый ветерок подогнал какой-то мусор к ногам моим. Я наклонился, поднял на острие обрывок прокладки. Новый порыв ветра подхватил и унёс её.

Ладно. Надо ехать…

 

…Она ждала меня — на такую мысль наводил необычный порядок в квартире.

Сидела у окна в кресле. Из одежды только короткий домашний халат и шлёпанцы.

У меня была идея сделать дело сразу, без разговоров, но, уже войдя, я замешкался; мне во что бы то ни стало захотелось выяснить, знает она — или нет.

— Присаживайся, — указала на диван напротив.

Скинув на ходу куртку, я присел.

Она не двигалась.

Просто сидела и смотрела. Тело расслаблено, лицо безучастно.

Я тоже молчал.

Так прошло минут десять. Мы словно решили загипнотизировать друг друга.

Наконец, я взглянул на часы, хотя знал, что временем располагаю в избытке.

— Торопишься?…

Я не был готов отвечать.

Пусть она говорит, если хочет.

— Любопытно, знаю ли я, зачем ты пришёл? Да, я знаю.

Ну, чего мне еще? Она знает. Что ж, тогда ничего не остаётся, как…

— Не нервничай, хитрить не собираюсь, — она подкатилась на кресле ближе, — поговорить с тобой хотела… перед тем, как ты меня оприходуешь…

У меня пересохло во рту:

— Раз ты всё знаешь, то знаешь тогда, что для пятой Статуи нужен твой продолговатый мозг и кости таза…

Я затруднился продолжить фразу.

Sука пожала плечами:

— Раз нужно — берите, пожалуйста. Я думала, ты спросить меня о чём-нибудь захочешь…

— Спросить… — я выдержал паузу, пытаясь нагнать в рот слюней и успокоиться. — А может, расскажешь сама? — выжидающий взгляд в её губы…

— А-а-а-ане-е-ет! — блядское ржание, грозит мне пальцем (она всегда так делала, когда я просил о чём-нибудь). — Ты, думал, я помогать тебе буду? Яд скушаю? Забудь об этом. Единственное пожелание: стреляй в упор в сердце.

— Не учи ученого… Так что ты хочешь, чтобы я спросил тебя?

— Я не хочу. Ты просто спрашивай.

— Почему ты так уверена, что я этого хочу?

— Ты же не видишь себя со стороны. А у меня было достаточно возможностей наблюдать за тобой и делать выводы.

— И какие выводы?

— О, вопрос номер раз… Заходим с другого бока, хотя это без разницы. А выводы такие, что ты со времен первой Статуи сильно изменился, одноглазенький, и ты, кстати, сам об этом прекрасно знаешь. И тебя это беспокоит.

— Ну допустим… что из того? — я вынул пистолет и навинтил глушитель.

Она сделала вид, что не обратила внимания.

— Ничего, успокойся… я просто хочу, чтобы ты следовал ходу моих мыслей. Чтоб мы друг друга понимали. До конца. Согласен?

— Согласен.

— И с тем, что я раньше говорила, тоже согласен?

— Тоже.

— Fine. — она взяла с подоконника сигаретную пачку, достала косяк, прикурила.

Я поддвинул ей пепельницу из детского черепа. (Сам делал. Помню).

— Так вот… с некоторых пор ты стал оглядываться назад. Анализировать. И тогда твоя картина мира дала первую трещину…

— Пока ничего принципиально нового… — я щёлкнул затвором.

— Не торопись, ты сказал, что у тебя есть время…

Пистолет лежал на диване в двух сантиметрах от моей правой ладони.

— Так вот… ты вполне успешно поборол сомнения. Ты готов достать пятую Статую. Если надо — шестую, седьмую, восьмую… лишь бы сбылась твоя мечта, не так ли?

— Да, так, и что с того? Тебе жаль твоего брата. Это понятно…

— Прекрати! — она раздраженно махнула рукой, — он такой же мой брат, как и ты!

— Не понял…

Во рту опять пересохло. Я ощутил, что время от времени теряю контроль над происходящим. Горячая волна медленно поднялась к голове, удары сердца отдавались во всем теле.

— Ха… хуйня какая! Жаль ему… да ты радуешься, потому что ты с самого начала на него обиду заточил из ревности.

— Что ты имеешь ввиду?

— Не валяй дурака…

— В смысле?…

— В прямом… ты не мог себе в этом признаться… для последней Статуи нужны не только мои мозг и кости, но и твои гениталии. Ты что, до сих пор не знал этого?! Ха-хаааааа…

От её смеха у меня стремительно похолодела селезёнка.

— Ты что… в натуре не знал?… — она внимательно посмотрела на меня, а затем раскрыла чемоданчик, лежавший на журнальном столике.

В чемоданчике находилась стеклянная банка, бутылка с прозрачной жидкостью, жгут, бинты и опасная бритва.

— По Закону перед тем, как ты меня грохнешь, я должна отрезать твои причиндалы и замочить их в банке. Затем уже ты можешь умертвить меня, забрав продолговатый мозг и кости таза. Кстати, по живому резать тоже Законно.

Я молчал. Удивительная вибрация распространилась по мне изнутри; меня бросало то в холод, то в жар. Я ощущал себя так, словно структура молекул моего тела начала непредвиденным образом меняться, мутировать; перед внутренним взором вспыхивали и гасли неясные картины, гул голосов не давал сосредоточиться…

— Я отрежу тебе хуй и яйца. — повторила отчётливо Sука. — Ты не задумывался, почему тебе нельзя ебать меня хуем, а можно только отлизывать и дрочить в моем присутствии… почему твой хуй не должен попробовать моей пизды… не желаешь прояснить для себя эту тайну?… Список Пастера пополнится еще одним героем-мучеником… а кстати, ты можешь вспомнить, когда ты вообще в первый раз узнал про Статуи? Задумывался ты сам когда-нибудь об их предназначении? И о том, что требуют от тебя в обмен на возможность оказаться в числе… святых?

Пребывая в трансе, я медленно чесал мошонку.

— Они хотят…

— Да, именно… твои муди, придурок! В обмен на то, что никогда не сбудется.

— Почему не сбудется?!

— Без детородных органов ты долго не протянешь… покончишь с собой раньше, чем сможешь проверить. Для тебя не сбудется, следовательно, не сбудется вообще…

— Тогда я… не понимаю… для чего вся эта комедия? Тебе было известно с самого начала… Все действия уложены в чёткую схему… мы… работали как единый организм…

— Наконец-то ты начинаешь врубаться… — она глубоко затянулась, — Все мы — одно целое. Или, если хочешь, все мы — это ты, части тебя. Мы представляем собой силу, действующую по заданному алгоритму. Именно поэтому Закон запретил мне с тобой совокупляться… Я — часть тебя, понимаешь? Статуи явились для тебя испытанием, проверкой на прочность перед выходом на новый уровень. Это похоже на ракету с поэтапно отсоединяющимися ступенями. Сначала были ликвидированы дед Андрей и Луиза Ханифеевна. За ними — Дарья Феоктистова и Мария Климова. Потом настал черед близнецов — и, наконец, Снега. Леонтий выдал последние инструкции и был устранен. Всё, что у тебя осталось, это твоя Любовь и твоя Смерть. Выбирай.

Она сказала это с таким видом, как если бы мы сидели в ресторане, и я держал в руках винную карту.

— Любопытно… — я опустил предохранитель, — и чего же ты хочешь? Ты — часть меня, и ты всегда последовательно и твёрдо выполняла возложенную на тебя роль… Теперь ты говоришь о любви… после всего… как это понимать? Что я должен трахнуть сам себя, а потом отрезать гениталии? А как насчет костей и продолговатого мозга… если ты — часть меня…

— Первое Правило Уложения гласит: «Мой Мозг — Это Мой И Только Мой Мозг; Мои Кости — Это Мои И Только Мои Кости»… теперь до тебя доходит смысл этих слов? Заметь, про половые органы там ничего не сказано… — казалось, впервые за всё это время, она начала нервничать; ноздри расширились, участилось дыхание…

— Не гони… — я потёр переносицу, — я столько раз имел возможность вдуть тебе… связать, изнасиловать, раздолбить жопу, зажать нос и смачно спустить прямо в пасть… вот сейчас пристрелю тебя, а затем наконец-то буду ебать, ебать, ебать во все дыры… до мозолей. А потом — буду тебя кушать. Сырую. Съем лицо. Первый раз за столько лет сольюсь до конца… и тогда возьму эту бритву — и adios… Хм, как странно… у меня от мысли о скорой утрате члена эрекция… что бы это значило?… вероятно, хуй перед смертью стремится выполнить свои функции…

— Давай сюда свой конец… — она раздвинула ноги, подалась вперёд белым мясом лобка.

Мой взгляд прилип к её вертикальным устам.

— Давай, вставь мне… отъеби меня… упрись в самую матку, ну!…

— Но… по Закону…

— По Закону… я свободна, понял? И срать мне на твой Закон. Я хочу тебя, хочу ебаться с тобой до потери пульса… хочу сосать твой хуй, пить твою сперму… смотри сюда! — она развела пальцами губы вульвы, — вот, вот здесь — настоящая любовь… здесь и сейчас… её не променять ни на какие статуи и списки, ни на какое царство небесное… без неё — ты мёртв. Без неё — ты ничто, пустая оболочка, заводной кусок мяса, электрический клоун, из которого Спорыбация скоро вытащит батарейки и спустит в унитаз… этот унитаз — это и есть твоя пятая статуя… мусоропровод, облепленный мухами… заблёванное очко, склизкая труба канализации… И пускай я подохну — я подохну свободной! А ты подохнешь под инвентарным номером в списке. А я ненавижу это дерьмо… ненавижу номера… ненавижу списки… Законы и правила, алгоритмы и матрицы, цены и формулы, курсы, классы, порядки, правительства… Идут они на хуй, к ёбаной матери катятся пусть… Ты, миссионер, распространитель бешенства, ты твердишь о своём превосходстве и исключительности, но в чём оно реально выражается? Покажи мне свою исключительность! Или всё это — туфта?… Всё, что от тебя требуется, под силу любому примату… Ты не веришь мне? Ты считаешь, что всё, что я говорю — всё это представление — часть программы? А я — суккуб, искуситель? Нет? Тогда выбирай. Хотя бы попробуй… узнай, кто ты: волшебник — или овца?…

— Волшебник или овца, говоришь? А может, не нужно делить окружающих на овец и волшебников… на тварей дрожащих и право имеющих… что если овца и волшебник — по сути одно и то же?… Выбирай, говоришь… но… возможность выбора — просто иллюзия. Кому быть повешенным, тот не утонет… Ложь, по прозванью Свобода… Разве могу я выбрать? Разве ты — можешь?…

…Она протянула ноги к моему лицу и затряслась от хохота:

— Ты… Ты… О, блядь, ты можешь… Разумеется, нет!… Придурок!… Как ты можешь выбрать… Ведь у тебя остался только один глаз. И только один путь.

 

<--PREV