|
|
Мало кто теперь помнит, но пятью годами ранее привокзальный район нашего города был местом далеко не безопасным: здесь располагался «красный квартал», к тому же через 2 улицы открыли пункт раздачи одноразовых шприцев.
Теперь же, при новой власти, от былого средоточия порока остались лишь пара секс-шопов, да редкая некрасивая блядь на углу у церкви.
В мозгу Михаила всплывали время от времени смутные картины былого: то мерцали, волнуя, спелые бёдра проказницы Анастасии, то смеялось лицо Вити Громова, убитого при помощи заточки дождливой весной на остановке трамвая №16.
К тому времени вся родня его сгинула, а Михаил проживал один в тесной многоэтажке за универсамом.
Своей жизнью в целом был он вполне доволен, не считая мелких неурядиц вроде мучительного разрыва с Настей, да пары нерешённых пустяков бытового свойства.
Тогда-то на горизонте его и появилась Люда.
Впервые Михаил увидел её на вечеринке у Виталия, который каждый год собирал наиболее близких из бывших коллег и устраивал в своей просторной квартире в новостройке подобие фуршета.
Люда пришла с Натальей Жиловой: оказалось, они какое-то время успели проработать вместе у Гребенчука.
Сам Гребенчук два года как уехал из страны, но зять его, Толя Прохоров, по-прежнему пользовался большим влиянием и авторитетом.
Однажды программе местных новостей удалось заснять, как Толя, одетый в спортивный костюм и шлёпанцы, выбегал из двери парадного и с криками: «Хуй вам в морду!», замахивался на мента. Поговаривали, что власти силой пытались отнять у него фамильную реликвию, подаренную семье одним из приближённых к Бучило.
Люда сразу же попалась Михаилу на глаза: когда снимал в прихожей плащ, она появилась из туалета, ослепительно улыбнувшись, и оставив виться из тёплого проёма санузла сладковатую струйку кишечных ароматов.
К некоторому замешательству своему, Михаил как раз остро хотел по нужде, и вынужден был, таким образом, сразу же проследовать в уборную. Он повернул защёлку и глубоко вдохнул. Расстегнув ширинку, извлёк напрягшийся на 3 четверти член и пролился долгожданной струёй.
В это время в дверь туалета настойчиво постучали.
В недоумении Михаил продолжал опорожнять мочевой пузырь.
— Мужчина, не смывайте, пожалуйста, воду в толчке! — обратился к нему через дверь отчётливый женский голос, — я, кажется, уронила туда серёжку!
Михаил выжал капли и заправился: он не знал, как ему себя повести в такой ситуации. Быстро обмыл руки и приоткрыл дверь: там стояла та самая незнакомка.
— Люда.
— Михаил. Проходите, я ничего не смыл.
Вдвоём они склонились над унитазом.
И вдруг… Что это?! Михаил посмотрел на собственное отражение в овальном озерце сифона… Отражение рядом отсутствовало!
Он находился в помещении один!
Поскольку дверь была приоткрыта, Михаил не позволил себе долго раздумывать над ситуацией: он выключил свет и поспешно вышел.
Люда находилась в числе приглашённых: когда Михаил вошёл в залу, она как раз принимала стакан из услужливых рук Простипанова.
Но тут навстречу Михаилу выбежала Жилова, а вместе с ней — Кийко, Остапчук и Дмитриев. Пока целовались, здоровались, женщина проскользнула мимо в коридор. Михаила вели к столу, а незнакомка за его спиной поспешно натягивала свитер.
— А кто эта барышня? — как бы невзначай спросил Михаил у Дмитриева.
— Подруга моя, Людка — она уже уходит: ребёнок позвонил — расстройство кишечника…
— Это жаль…
— Понравилась? Я тебя с ней познакомлю. Мы завтра ужинаем в «Гори-балде», давай с нами.
—А это удобно?
— Ещё как. Ну что? Идёт?
— Согласен. Созвонимся тогда.
— Да приезжай так. У нас на 8 стол заказан на моё имя, я перезвоню, скажу, что нас больше…
…— Ну хватит! Хватит! Хватит! Хватит!! — Егор швырнул в лицо Печатникова шариковой ручкой, — Он опять нам эту бодягу по новой изложить решил в лицах! Совсем охуел?! Думаешь, мы шутки шутим?! Мартын! Прижги ему корень!
Стоявший за спиной привязанного к табурету Печатникова Мартын, взял с полки тёмный продолговатый предмет и опустил острым концом в банку с прозрачной маслянистой жидкостью.
Печатников пронзительно закричал и задёргался.
Егор взял со стола лист А4 с напоминающим иероглиф рисунком.
Посмотрел на свет, перевернул, повернул боком:
— Не вижу я его метку… хоть ты сдохни, не вижу! — он снова кивнул Мартыну:
— Жарь! — и Мартын повторил операцию.
Только на этот раз оставил корешок в кислоте дольше. В помещении явственно ощущался резкий мясной аромат.
Печатникова стошнило кровью, затем ещё раз; он задохнулся в приступе неистового кашля.
— Кажись, передержал, — хмыкнул Мартын.
— Ты шутишь что ли?! Нам Якубеец за это выдаст!
— Тебе — возможно, а мне — еще поглядим… — пробормотал Мартын, щупая у Печатникова пульс (по обмякшему телу последнего то и дело пробегала конвульсия; глаза закатились).
—Вон ты как, значит… — Егор, сочувственно усмехнулся, — а я ведь специально тебя проверял. Метку-то я разглядел. Вот она!
 |
оглавление | master@pepka.ru |
 |