Был у Василия цветок с железными лепестками. Эти лепестки были когда-то зубами его жены. Но Василий убил жену при помощи ключей, замка и выхлопного газа. А потом он вырвал плоскогубцами её железные зубы.
Еще у Василия был сын Антип. Василий любил Антипа. Но и любил причинять ему боль. Антип не любил, когда ему больно. Он принимал лекарства, чтобы убить боль. Но однажды доза оказалась слишком велика даже для Антипа, и лекарство убило его.
Василий взял труп Антипа, снял с него одежду и рассмотрел со всех сторон.
– Какой стройный красивый мальчик мой сын, жаль только, что мёртвый, – грустно говорил он, пощипывая холодную кожицу Антипа, – Теперь он скоро сгниет, и пользы от него совсем не будет. Но зато и жрать больше не будет.
Василий рассмеялся. Хорошее настроение всегда необходимо. Жаль только, что теперь Василий не сможет причинять сыну боль: ведь мёртвые не чувствуют боли. Они вообще ничего не чувствуют.
– Но я-то жив, жив, и сверкающий сок кипит во мне! – воскликнул Василий, и вонзился в мёртвого сына своим напружинившимся елдаком.
Д
олго и сладко ёб он мёртвого мальчика, а когда кончил, то заплакал, но не от
горя, а от умиления. Так хорошо ему было. И тогда взял Василий нож и вырезал у
мёртвого Антипа сердце и позвоночник. Этот позвоночник врыл он в кадку с землёй,
сверху насадил сердце, а сердце утыкал зубами железными: так получился тот самый
цветок.
Каждый день приходил Василий к цветку и поливал его своей спермой, чтоб не увял. Он дрочил и плакал, но не от горя, а от умиления. Так хорошо ему было.
Он рассказывал цветку о своих тайных желаниях, и цветок делал так, чтобы желания эти исполнялись. Потому что он был волшебный.
Но вот однажды утром Василий подошёл к цветку с налившимся кровью членом и увидел, что вокруг цветка обвилась большая жирная змея.
– Ты еще сука откедова взялась?! – вскричал с отвращением Василий, а хуй его заметно увял и сморщился.
– Шшшшшш, – отвечала змея, покачивая похожей на залупу головкой, из которой туда-сюда выскакивал раздвоенный язычок.
– Ну держись, падла! – вскричал Василий и, ухватив с полки саблю, рубанул змею наотмашь.
Удар был хорош: башка змеи отлетела в угол, а жирное тело свалилось на пол как шланг. Но, увы! лезвие сабли рассекло и волшебный цветок. Подломился костяной стебель, осыпались железные лепестки. Горько заплакал Василий, но сделанного не воротить. Пытался он сшить цветок, и склеить – всё без толку.
И разозлился тогда Василий. Взял саблю, вышел на улицу. И кругом ему змеи мерещатся. Он на змей на этих кидался как бешеный, поранил народу немало, а кого и убил. Вызвали службу спасения. Схватили Василия, саблю отняли, руки-ноги сковали, укол вкололи, Христа в жопу запустили. Расслабился Василий, заулыбался, ненависть его злобную как рукой сняло… Сидит на корточках, в штаны себе ссытся и смеется радостно. И слёзы текут из глаз его, но не от горя, а от умиления.
Тут подходит к нему командир службы спасения, и говорит:
– Ну что, сука, пришло время за беспредел ответить!
Приставил он ему пистолет к подбородку – брызнули мозги как яйцо на сковородку.
