Кто-то скажет: ну вот, он опять за своё. Горбатого могила исправит.
А я ем сливы чёрные, словно бы плюю на них. Чёрный слив.
Рыбак рыбака видит издалека.
Вот и я его увидел.
Он шёл вдоль железной дороги, изредка отхлёбывая из пластиковой бутыли. Вода в бутыли нагрелась от Солнца, так что бодрила плохо. Неожиданно он остановился.
Едва слышный шум приближавшегося поезда.
Он поставил бутыль в траву и достал из штанов исполинский член. Я впервые увидел тогда его хуило. Огромный как шланг. Таким хуищем не ебать – убивать только.
Бедная Мариночка. То-то она мне жаловалась. Когда уже подступает, трудно себя контролировать, и стараешься поглубже засадить. А куда уж тут глубже, когда он и так в самую матку упёрся. Раздирает прямо. И никуда не денешься: он прижал и за ноги держит. Поэтому, конечно, она больше любила сверху, чтобы контролировать. И чтобы он не вставлял с размаху так сразу, а сесть на него аккуратно. Мягко и постепенно на хуй его насадиться, чтоб пизда привыкла к размерам. Так же и я жопой на бутылку насаживался и дрочил, чтобы боль защекотать. Так что мне это знакомо в какой-то степени. Но ведь у меня-то цель была святая: магический ритуал Постижения Обрубка. После того, как Обрубок постиг я, ничто уже не могло между мной и Воплощением духа моего встать. Даже падение тяжкое, или там, предательство. А Марина так просто ебалась, для удовольствия. Вот поэтому мы с Алексеем и рассудили, что лучше будет убить её. И решили задушить: чтобы крови не было. Я подъехал к ней в офис в конце рабочего дня на своей "Шкоде". Она вышла в начале седьмого где-то, но не одна, а с подружкой. Они стояли и курили возле круга, где маршрутки. Потом она пошла к метро, а я подъехал и позвал её. Алексей лежал на заднем сидении, накрытый брезентом. Я предложил подвезти, ну, она согласилась, конечно: кому же охота в час пик на метро пилить, а потом еще на автобусе. А тут хоть и пробки, но отдохнуть можно: едешь как человек, музыка играет, всё такое. Алексей тихо лежал, не шевелился. А когда мы от набережной отъехали, я сказал, что мне на секунду сигарет купить – и остановился там за аптекой. А Алексей сразу поднялся и накинул ей удавку. Стёкла-то у меня тонированные, никто ничего не заметит. Я её за руки схватил и прижал, а Алексей душил. Она дёргалась, хрипела, но потом обмякла довольно быстро, кстати. Я посоветовал Алексею верёвку ей вокруг шеи обмотать потуже и узлом завязать – он так и сделал. Потом я опустил спинку у кресла на котором она сидела, и получилось, что мы её уложили вот так. И тогда стали одежду снимать с неё. Ну, если плохо снималась, мы разрезали прямо: я нож из бардачка достал. Она когда умирала обоссалась, но не много. Но свежей мочой так приятно пахло. И тогда мы с Алексеем стали нюхать её и дрочить. Он подмышками нюхал, и в пизде, а я ноги нюхал ей. Она вспотела от страха, и ноги влажные такие были, пахли очень здорово. Алексей и я, мы довольно быстро кончили, но стали еще дрочить. Мои штаны были все в сперме, но я не обращал внимания, так возбудился. А Алексей аккуратно спустил в её трусики, и потом к лицу прижимал их. И так мы еще кончили раза по три. А потом я ножом стал отрезать от неё кусочки, и мы ели их прямо сырыми и запивали кровью. Мы уже забыли, что сидим в машине посреди улицы, нам всё равно уже было. Мы опустили спинки кресел, разделись и стали смазывать друг друга кровью её. И потрохами стёкла изнутри покрасили. А потом поссали друг на друга и смеялись, как дети. Потом легли по обе стороны от её тела изрезанного, обнялись и курили. Стёкла опустили слегка, а то дым. И я сказал Алексею:
– Ну и хуило у тебя, такой здоровый, что не верится, что он настоящий.
– А ты пососи его, и убедишься, что настоящий, – сказал Алексей.
– Что же ты мне, своему другу, предлагаешь хуй сосать, как бляди какой-нибудь? Да я с тобой после таких слов здороваться перестану!
– Ну и не здоровайся. Велика важность…
– То есть, для тебя наша дружба – не ценность? Так? Так получается, отвечай?
– Слушай, ты слишком серьёзно всё воспринимаешь. Так нельзя.
– Но разве ты сейчас только не предлагал мне хуй свой отсосать?
– Слушай, но я же в шутку предложил, это понятно вроде… Неужели ты думаешь, что я всерьёз вот так тебе это сказал?
– Ну, это серьёзно вполне прозвучало…
– Ну, я не знаю… По-моему, это ты нашу дружбу не ценишь. Друзьям доверять надо, а ты не доверяешь мне, раз подозреваешь, что я всерьёз тебе отсосать предлагал…
– Я тебе доверяю, но я иногда просто не знаю, что думать. Просто не знаю.
– Да чего тут не знать? Знаешь, ты очень тяжелый человек на самом деле. Очень. С тобой иногда очень трудно.
– Ну вот, видишь: ты сам признал, что тебе наша дружба на хуй не упёрлась.
– Ну, считай как хочешь. Я с тобой устал уже спорить.
…И вот так слово за слово мы с Алексеем незаметно как-то друг против друга настроились, так что возбуждение совершенно уже спало, и на душе был неприятный осадок, словно чёрная кошка между нами пробежала. А началось-то всё вроде бы из-за пустяка. Но просто так ничего не бывает: значит, назрело.
И мы тогда оделись прямо так, перемазанные кровью, и я Алексея отвёз к Михалычу в гараж. Труп помог ему вынуть, и мы всё это время ни единым словом друг с другом не обмолвились. А темнело уже. Я закурил, стою, жду, что он извинится. А он не тут-то было: ну, будь здоров, говорит – сел в свою "десятку" и уехал.
Я с тех пор ему больше не звонил, и он мне тоже.
