Через несколько дней Ольга переехала к Кириллу, а еще через пару недель Кирилл познакомил её с основными участниками маленького происшествия, ставшего по случаю причиной их встречи. Все они были неплохими, в общем-то, ребятами. Серега помог Кириллу подключить посудомоечную машину, а Мартын, оказавшийся завзятым меломаном, снабдил Ольгу стопкой компакт-дисков, за которыми она гонялась бы полгода. Брат Мартына Виталик научил Ольгу нюхать кокаин. Огурей подарил Ольге лопату. Терентий выстругал из соснового пенька фигурку Терминатора, покрыл лаком и подарил Ольге в знак доброго расположения.
Спустя год Ольга уже не воспринимала их как обмороженных упырей: люди как люди, каждый со своими проблемами. Лишь иногда, сделав пару затяжек кальяна, она задавалась вопросом: как сейчас выглядела бы её голова, не захоти в тот день Кирилл ебаться.
Но Кирилл захотел – и тем подтвердил её право на жизнь. Право жизнеспособной самки. Жизнеспособную самку должны прежде всего хотеть, а уж потом – припорошить снегом. Парень в кепке (Мартын сказал, что его зовут Дрозд) оказался прав: день их встречи был правильный.
…
В ту пятницу вечером к ним зашли: Терентий со своей женой Светой и сильно пьяный Говорящий. Ольга как раз вернулась из магазина и распаковывала пакеты. Ребята расселись в холле вокруг журнального столика, представлявшего собой прямоугольную пластину толстого стекла на стилизованной металлической раме. Говорящий почти сразу сполз на ковер и захрапел в неудобной позе.
– Не сблюёт? – опасливо покосился на него Кирилл, разливая вино и набивая трубки.
– Не… Он никогда не блюет, – успокоил его Терентий, а Света скинула туфли и вытянула босые ноги на столе.
Кирилл передвинулся поближе и скосил глаза, рыща зрачками в причудливом ландшафте её нагих подошв. Света пошевелила пальцами, разминая затекшую ступню, и ноздри Кирилла уловили её тёплый и терпкий аромат. Пятки оставили влажный след на стекле. Он тихо сглотнул.
– Ребят, я пастилы купила… Будете? – вошла Ольга со стаканом и блюдом.
– Давай, ставь… Свет, убери ноги, – махнул рукой Терентий.
Ольга поставила на столик блюдо с виноградом и пастилой.
В стакане её плескалась «Радуга».
Они выпили. Покурили. Посидели, поговорили о жизни. То, да сё, как дела. Терентий рассказал о своих планах на Новый Год, Ольга поделилась со Светой рецептом салата «Изжога». Кирилл всё никак не мог успокоиться, ища глазами голые Светины пятки. Это заинтриговало Терентия.
– У Светки классные ноги… нравятся? – подмигнул он Кириллу, хватая жену за щиколотку.
– Да, ноги что надо, – подтвердил Кирилл, щупая член, – Но у Ольки моей – тоже хоть куда… Оль, сними чулки, покажи им…
– Нет, чулки лучше оставить! – встрепенулся Терентий.
– Так оставить или снять? – Ольга присела на диван, стягивая джинсы.
– С–Ос–нять–тавить! – закричали друг другу мужчины, и кровь бросилась к их лицам.
– Ты чё против меня имеешь?! – рванулся из–за стола Терентий, и резко выбросил руку с зажатым в ней лезвием.
Неизвестно, желал ли он и вправду ранить своего оппонента этим движением, или только хотел попугать, Кирилл среагировал в полную: он резко вскочил, отбивая руку Терентия книзу, а затем, удерживая её своими двумя, нанёс удар головой в лицо.
– Бля! – взвизгнула Света.
Терентий не успел увернуться, и его носовой хрящ возмущенно хрустнул. На мгновение он ослабил хват, чем и воспользовался Кирилл, вывернув нож спиралеобразным движением запястья. Нож выпал и воткнулся Свете в плюсну.
– Блядь!! – завизжала Света.
Терентий попытался провести Кириллу апперкот в печень, но Кирилл, встретив его кулак локтем, ухватил Терентия за голову и, притянув, несколько раз вложился коленом. Терентий повалился на стол, по пути увлекая с собой Кирилла. Столешница лопнула с пороховым треском, внушительный кусок стекла с размаху угодил Свете в ногу. Сразу же поток крови обильно оросил сражающихся: очевидно, был поврежден крупный сосуд. Кирилл придавил Терентия коленями и, усевшись на него верхом, пытался наносить удары гранитной вазочкой. Терентий отчаянно защищал голову, атакуя его пальцы солидным куском стекла. В этот момент Ольга душила ослабевшую от шока Свету пакетом.
– Не возьмёшь! Сука!! – рычал Терентий, норовя скинуть Кирилла.
Стекло в его руках разлетелось под ударом гранита, свободной рукой Кирилл, улучив момент, впился большим пальцем Терентию в глаз. Защищая глаз, Терентий повернулся, а Кирилл, быстро ухватив валявшийся рядом нож, с силой вонзил его оппоненту в шею, и несколько раз провернул.
Терентий захрипел и забился, как крупная рыба. Кирилл удерживал его, навалившись всем телом. Постепенно конвульсии стихли; ковер весь был усыпан осколками и насквозь пропитан кровью.
– Милые люди твои друзья, ничего не скажешь! – тяжело дыша, Ольга спихнула на пол потерявшую сознание Свету и пнула её ногой в лицо.
– Ты что, сдурела? Пальцы поломать хочешь? – Кирилл оттащил её в сторону.
Терентий побледнел и страшно оскалился.
Кирилл подобрал нож, наклонился над Светой и вспорол ей левую почку.
– Ты уже придумал, куда мы их денем? – Ольга стояла над ним, так и не в силах отдышаться.
– Оль, откуда я знал?! – Кирилл развел руками, вставая и осматривая рассеченные пальцы, – Я же не мог предвидеть!
– Не мог предвидеть… Конечно… А кто мог? Я, что ли?
Они замолчали, сев на диван и уставившись на подергивающиеся в последних конвульсиях трупы. Тишину нарушал лишь сочный храп Говорящего.
– А этого… тоже убьем? – кивнула Ольга на Говорящего Кириллу.
– Не знаю… пусть спит пока… – тот пожал плечами, – Оль, надо что–то думать… Может, на него всё спихнем? Сунем ему в руки нож, и ментов вызовем.
– И как ты объяснишь ментам, что здесь произошло?
– Ну, как… Сидели, выпивали… Экспертиза подтвердит… Потом этот, – он кивнул на Говорящего, – кинулся на Терентия с ножом, а я пытался их растащить, и поранился. А потом он на Светку кинулся, и тоже её ножом…
– И чего это на него нашло? И почему нас не тронул?
– А на почве ревности. А нас не тронул… тронул: вон, у меня пальцы посечены как, а тебе я тоже неглубокие порезы сделаю… Будут потом шрамы на память… Романтично!
– Ни хуя не романтично! – замотала головой Ольга, – И с ментами я дел иметь не хочу, даже не уговаривай!
– А чё ты предлагаешь?! – вскипел Кирилл.
– Слушай… давай сначала вынесем этого на лестницу, – она кивнула на Говорящего.
Кирилл наклонился к Говорящему:
– Ебаный в рот, он весь в кровище, и порезанный вон… Его таким выбрасывать нельзя! Он нас моментом спалит!
– Хуёво… – поморщилась Ольга, – Ну, режь тогда и его.
– Лучше удавлю: западло лишний раз в крови мараться… Нужна веревка какая-нибудь, поищи, только быстрее.
– Это подойдет? – она протянула ему шнур от видео.
– Давай, попробую…
Попробовал.
Подошло.
– Слушай, я вот что придумала… Помнишь Лёшу Барабанова… ну, художника?
– Художника?…
– Ну да, помнишь, мы были на выставке, а потом спорили о больном искусстве? А потом он звонил мне еще?
– А… Ну и чё?
– Ну, я думаю… Короче, он может забрать трупы!
– А на хера они ему? На органы?
– Нет… он их использует. Картины пишет с их помощью.
– Картины? С помощью трупов?
– Он знает секрет зомби. Заставляет трупы писать маслом. Но только свежие: те, кто умер несколько часов назад. Со старыми трупами у него проблемы были… И, конечно, сам понимаешь… чтобы труп был свежим, логичнее всего самому добыть его.
– В смысле, замочить кого–то?
– Ну да. А тут целых три свежих трупа. Представляешь, как он обрадуется? Ну чего, я позвоню ему?
– Ну позвони… А вдруг они ему не понравятся? Или он ментам стукнет…
Ольга замахала рукой, требуя тишины:
– Аллё! Лёша, привет… Да… Ага! – Она вышла с телефоном в другую комнату и прикрыла за собой дверь.
Кирилл озабоченно встал, и подкрался к двери, пытаясь уловить содержание разговора. Ничего не было слышно. Он вернулся и сел на диван.
Вошла Ольга.
– Ну?
– Сейчас подъедет. Давай уберемся тут пока. Трупы в ванную оттащить надо. Ты осколки собери в ведро, а я кровь замою. Ковер, наверное, выкинуть придётся…
– Придётся…
Через двадцать четыре минуты из прихожей донесся сигнал домофона.
